Хоккейный мир потрясла чудовищная новость. В четверг в Москве на ледовом катке «Вымпел» на раскате перед матчем погиб игрок команды «Белые медведи» 11-летний Александр Графкин…

ЗАПЛАКАННЫЙ ДИРЕКТОР

В этот день на «Вымпеле» проходила обычная товарищеская игра между «Вымпелом-95» (юноши 1995 года рождения) и «Белыми медведями-96». Шла предыгровая раскатка. «Мишки» делали упражнение «1 в 0» (выходы один на один вратарем). Кто-то из хоккеистов в очередной раз бросил по воротам. И случайно попал шайбой в шею стоящему у штанги своему товарищу Саше Графкину. Шайба угодила ему ребром в сонную артерию. Парнишка упал навзничь. Сразу же подъехал вратарь, а потом и остальные игроки, на лед выбежал тренер Александр Кузьменко, но… Было уже поздно.

Новость о смерти на льду новогиреевского катка моментально заполнила бескрайние просторы Интернета. Форумы детских хоккейных сайтов кипели от соболезнований. Вчера корреспонденты «Советского спорта» отправились на место трагедии.

…На улице ливень. Старенький «Вымпел», один из первых катков для столичных ДЮСШ, как и в прежние годы, хмурый и неприметный. Помнится, я еще сам, будучи мальчишкой, играл на этом катке. За 15 лет здесь ничего не изменилось. Только заборов прибавилось. Вокруг кипит шумная стройка – рядом с ареной роют котлован для будущего ФОКа (Физкультурно-оздоровительного комплекса, – Прим.ред.). У единственного жизнеспособного входа, оттуда раньше выезжала заливочная машина, одиноко мокнет директор ДЮСШ. То и дело к Эдуарду Шабанову подходят ребята с баулами и клюшками. Они по привычке спешат на тренировку. Однако директор встречает их заплаканными от боли и не выспавшимися глазами, и одной и той же фразой: «Каток закрыт, тренировок не будет». Состояние главного человека на «Вымпеле» – полнейший шок. Он еле держится.

– Это ужас какой-то, – то и дело, содрогаясь, повторяет он.

На вопрос: «Как это произошло?» – Эдуард Вячеславович долго не в силах ответить.

ТРИ МИНУТЫ ЖИЗНИ

– Просто договорились сыграть товарищеский матч, – глубоко и тяжело вздохнув, вспоминает директор. – Бросали на раскатке по воротам. Три минуты прошло. Три минуты! Парень развернул голову, стоя у штанги, и шайба врезалась ему в шею… Он упал и посинел за три минуты. Представляете, сразу посинел, – на глазах молодого мужчины появляются слезы. – Ну что мы могли сделать?!

– А доктор был во Дворце?

– Медсестра была. Но что она могла-то? Парень синий лежит, не дышит совсем, а сердечко с каждым мгновением все тише и тише. Она делала все что могла. Искусственный массаж сердца…

– А что такое медсестра на катке? – срывается Эдуард Вячеславович. – Это первая доврачебная помощь. Это «зеленка», аспирин да бинт с пластырем.

– Скорую сразу вызвали?

– Сразу же. Параллельно побежали в 30-ю поликлинику за врачом – она у нас через дорогу. Привели доктора, скорая приехала через 20 минут, но ничем помочь парню они уже не могли. Он умер прямо на глазах своих партнеров по команде. И, что самое страшное, все видели и мать, и отец. Своими глазами смерть собственного ребенка… Это ужас, горе-то какое, – вновь срывается голос директора.

– Игру, естественно, отменили…

– Какая тут игра! Все тренировки отменили. Я в тот день до ночи во Дворце сидел. В себя вот прийти до сих пор не могу. Милиция приезжала, расспрашивала, прокуратура затем, потом снова милиция. И завтра в девять утра опять на расспросы в Федерацию (хоккея Москвы – Прим. ред.) и милицию…

Коллеги из других школ звонили, соболезновали. И никто не мог вспомнить аналогичный случай. Никто и никогда! Бывало, коньком порежут руку, ногу сломают. Но в игре! А тут… На раскатке да еще свои… Тот человек, что в шею попал, теперь вообще говорить не может. Каково ему, а? А тренеру?

Сегодня позвонили, сказали биологическая смерть. Внутреннее кровоизлияние. Несчастный случай…

– А защитный «ошейник» на Саше был?

– Был, конечно. Но не помог… Шайба угодила в незащищенное место выше «ошейника».

– А Дворец почему закрыт?

– Света нет. Как дождь зарядил с утра, так что-то там перегорело или замкнуло. Всё навалилось сразу. Вы же видите, у нас стройка тут. ФОК рядом возводят: будет тренажерный зал, бассейн. А в коридоре, что соединит ФОК с катком, сделают раздевалки с сушилками. Сейчас-то ничего нет! Как был один туалет на всю арену, так и остался. И тот единственный не работает. Было два душа – сломали. Даже телефона стационарного нет – не подключили еще. А у меня 20 сентября чемпионат начинается, так куда мне гостей заселять? И тут вот такое случилось… Слов нет.

ТРАУР В УМКЕ

Прощаюсь, желаю мужественному человеку удачи и терпения. Все, что мог, он сделал.

Еду в «Умку», дом «Белых медведей», который находится между МКАДом и Ленинградским шоссе. В уютном холле непривычно ярко и людно. Через полчаса начинается тренировка у команды ребят 1993 года рождения. Родители, приведшие своих сыновей на занятие, сидя за столиками кафе заполняют контракты на обучение в ДЮСШ. В углу огромный траурный постамент, в центре которого стоит фотография Саши Графкина, перевязанная черной ленточкой. Мраморный пол усыпан алыми гвоздиками. Рядом – венки, прилегающие к фиолетовым шторам, окаймляющим постамент. К месту скорби постоянно кто-то подходит: мамы плачут, папы качают головой, а мальчишки долго смотрят в лицо своему ушедшему из жизни товарищу испуганными глазами…

– Саша ведь перешел к нам в «Белые медведи» совсем недавно, – говорит завуч ДЮСШ Ольга Марясева. – 4 сентября мы взяли его к себе. Графкин родом из Зеленограда, там и начинал хоккейную карьеру (в «Орбите» – Прим. ред.). И надо же было такому случиться. Я понимаю, взрослые мужики – у них и силовые приемы, и броски с щелчками убойные, а тут ребенок попал шайбой. Несчастный случай, такое и раз в сто лет не всегда случается. Но ведь от этого никому не легче…