Наши рассказы, пишем сюда свои произведения! Опции

[StefANKA]

Получилось как то готично но я писала по настроению.
Дождь...Как я люблю его... Из-за него не видно моих слёз...Слёз тоски и безнадёжности, от понимания того, что все мечты и все планы на будущее никогда не воплотятся в реальность! Сколько не пыталась-ничего.... Совершенно ничего не выходило!
Я смотрела по сторонам! Все люди бежали быстрей домой чтобы не промокнуть, закрывалит голову чем могли- кто пакетами, кто надевал капюшон... Одна я шла задумчиво и медленно ,похлёбывая изредка Рэд-була из банки, несмотря на то,что дождь уже вовсю разыгрался и сверкала молния. Когда я дошла уже до своего любимого места на берегу реки вокруг не было не души-даже бездомная собака и то пряталась от дождя. Я села на бревно и посмотрела на горизонт. Там уже прояснялось чистое голубое небо которое нескоро дойдёт до города. Но я ни о чём не хотела думать. Я плакала. Плакала без причины,как бы вам это не показалось бы глупым. Хотя нет, причина была-я желела что родилась на этот свет,что сижу сейчас здесь одна и плачу. Дома я уже не вытерплю.Вся эта ругань крики драки.... Всё надоело! Хотелось орать,выть по волчьи,психовать,реветь... Но всё это всё равно было бесполезно. Да к всему этому.... Я его любила... Любила лишь за то,что он есть. Любила вопреки всему. Прощала ему всё-гулянки с бабами разными,его запои,даже то,что он поднимал руку на меня и не просил прощения. А я всё равно любила его каждой своей клеточкой,дарила ему всё тепло своей души,всё,что у меня было. Я чувствовала всегда,когда ему было плохо. Много раз я спасала ему жизнь. А он просто...уходил. Он уходил,но возвращался. Он сам не мог объяснить,почему приходил. Может за деньгами,а может ,потому что у него просто не было на данный момент очередной подружки и ему надо было подавольствоваться чем-то. Но однажды он не пришёл. Просто не пришёл и не приходил.
Я закончила вспоминать всё и пошла на возвышенность прямо перед рекой. Там было так красиво-как очень высокий берег с обрывом,дном его была та самая река.Я стояла весь день на краю пропасти,а утром сделала решительный шаг вперёд...
Теперь на этом обрыве стоит моя могила... Она была одинока,как я при жизни. На ней росли мои любимые цветы-полевые ромашки. И первый луч солнца освещал именно её. На памятнике моём сидят соловьи и заливают свои трели. Так всегда... Лишь недавно пришёл тот,который уходил от меня миллионы раз,который уже женился,имел своих детей... Он встал на колени, положил на них два тюльпана и еле-слышно произнёс: "Прости!"

Сообщение отредактировал StefANKA - Feb 9 2007, 19:26

[Wingless]

да, эти строки действительно "вырваны из души", хоть это иногда и трудно...
это тебе спасибо))
Огромная просьба ко всем прочитавшим наш рассказ (если такие вообще имеются)) написать отзывы (желательно подробные)
Заранее спасибо.

эх, меня до сих пор колбасит(больше не знаю как это назвать), ну почему я такая чувствительная...

[StefANKA]

У меня просто нету слов!

[Гость_катенька_*]

Хороший рассказ! Вася, продолжай писать дальше!!!

[veter]

Пытаясь разогнать тоску, рискну выложить кое-что све. Пока из очень старого.

Зеленое-невероятное.

Намечался неплохой летний денёк. Казалось, ни что не предвещало беды. Легкий ветерок трепал кроны деревьев, а недовольные птицы, возмущаясь игре всемогущего повесы, громко щебетали на ветках. Всякая мелкая живность то там, то здесь назойливым шумом пыталась доказать всему миру, что она еще жива.
Лягушонок сидел на своем любимом месте у озера и напевал песенки. Он зажмурил глаза от удовольствия. Попрыгун нежился в лучах вечернего солнца и радовался жизни. Что еще делать молодому лягушонку в летний вечер, как не наслаждаться жизнью?
Но в полной мере насладиться своим счастьем маленькое земноводное так и не смогло. Лягушонок еще не знал, что на лес и озеро около него опускалась неприятность.
Неприятность представляла собой небольшую летающую тарелку, которая повисла у кромки леса в поисках места для приземления. Немного подумав, она решила опустить свое днище прямо на место, где сидел лягушонок.
Зеленый пучеглазик едва успел унести свою маленькую пятую точку, как на его нагретое место наглая тарелка примостила свою точку опоры. Из большой консервной банки тут же показались два неведомых существа.
Оба зелёных пришельца обладали одной отличительной чертой во внешности - это был их нос. Больше похожие на вантуз сантехника, сопелки закрывали пол лица. За ними почти не было видно маленьких черных глаз. Неуклюжие тела не покрывала ни какая растительность. Наверное, долгие космические полеты делали своё дело. Чтобы хоть как-то занять себя, космонавты нервно дергали себя за все выступающие и не нужные части тела. Вот так растительность и пропадала. А чем вы думаете, еще можно заняться в космосе?
Ну, в общем, самые обычные пришельцы. Они выползли из корабля и стали осматривать планету, на которой оказались.
- А воздух-то здесь какой, - в полную грудь вдохнул один.
- Да ладно, - закашлял второй - гадость. Даже твой просроченный «Снакс» пахнет лучше.
Тут на глаза незваным гостям попался лягушонок. Он смотрел испуганными глазами, от чего и без того не малых размеров глазки стали еще больше.
- Гам, ты посмотри какой у него восхитительный загар – зелёный с пятнышками. Мне здесь определенно понравиться.
- Эй, ты, пучеглазый, до заправки далеко? – не обращая на первого, обратился второй к лягушонку.
На что попрыгун только похлопал глазами.
- Нет, Гом, эти аборигены ничего не понимают. Безграмотные. Они даже не говорят!
- Мы – туристы, - начал медленно, используя жесты, объяснять Гом - у нас кончилось топливо.
- Да смотри у него же глаза стеклянные, наверное, набрался с утра, и теперь языком не ворочает.
Гам, применяя последние остатки дипломатии, начал спокойным тоном общаться с представителем Земли:
- Эй, кучерявый, нам бы до заправки... Кап-кап... Бр... бр...Вжж...
Но объяснить тупоголовому землянину, что им нужен химический элемент, известный на их планете как «Лугрик», оказалось не простым занятием. Гам даже вспотел.
- Нет, его легче пристрелить, чем объяснить. Гом, принеси, пожалуйста, портативный молекулярный расщипитель.
- Ква, - сказал испуганный лягушонок.
- Боже мой, да он же урод, смотри, как ему рот порвали. Тебе бы так, ты бы тоже молчал.
Гом, сюсюкая, потянул свои лапы к прыгуну:
- Иди сюда, бедняжка. Кто тебя так?
Раньше лягушонок и не представлял, что выглядит так страшно, что вызовет жалость у таких уродов, как космические туристы.
- Давай отнесем его на корабль. Может хоть там удастся его починить.
Лягушонок хотел, было протестовать, что, мол, ничего чинить ему не надо, ему и здесь хорошо...
Кто знает этих пришельцев. Сейчас на радостях или из жалости начнут кормить его своими «Снаксами» или еще какой-нибудь гадостью. Им же главное от просроченных запасов избавиться, а что будет потом с маленьким прыгуном их не волнует. Повидал он таких на берегу озера... Каждый выходной приезжают... У маленького земноводного изжога после них. Мухи, сволочи, нажрутся всякой ерунды и летают потом у берега, камикадзе чертовы.
Поэтому, брыкаясь и лягаясь, лягушонок высвободился из лап туристов и погрузился в воду. Гребя всеми лапками, он быстро удалялся от нежданных гостей.
Каково же было его удивление, когда он вынырнул рядом с толстой ногой пришельца. Межпланетный турист быстро нагнулся и схватил лягушонка за лапку. Затем размеренным шагом, пуская небольшие волны по ровной глади озера, направился к берегу.
- Чуть не убежал, - констатировал он.
Второй на берегу держал что-то в руке. Он нацелил невиданную штуку на прыгуна и закричал:
- Признавайся где у вас заправка или я тебя расщиплю...
От такого даже немой заговорит. Чего уж взять с лягушонка, который за три секунды экспресс методом выучил межпланетный язык и начал на нем разговаривать.
- Я вас отведу, - сказал вспотевший попрыгун.
Выучить чужой язык за столь короткое время это вам не в проруби кверху брюхом плавать, здесь лягушачьи мозги нужны.
- Я только за рюкзаком хотел сплавать, а потом вам помочь. Честное слово. – Лягушонок, конечно, нагло врал, но жить в эту минуту ему как-то очень захотелось.
- Ладно, веди, но учти, обманешь – расщиплю.
Попрыгун даже не представлял, в каком направлении нужно двигаться. И поэтому решил на всякий случай посоветоваться с мудрой совой.
- Идемте, заглянем сначала к одной пернатой...
- К кому? – резко оборвал его один из гуманоидов.
- В справочное бюро, - пояснил лягушонок.
- Это можно. Заодно узнаем, где можно раздобыть что-нибудь поесть.
Летательный аппарат было решено оставить здесь, чтобы не пугать остальных жителей и не тратить понапрасну топливо, которого и так осталось немного. Тарелку спрятали в лесу под кучей веток и сухой травы.
Когда все маскировочные работы закончились, более чем странная троица тронулась в путь.
Лягушонок хорошо устроился на плече одного из туристов. Ориентироваться с такой высоты было трудно, но попрыгун все же приспособился.
Добираться до дупла, в котором жила старая сова, оказалось не таким сложным делом. Всего несколько шагов и они уже были там.
- Эй, пернатая, вылези на минутку, - крикнул лягушонок, - дело есть.
Стоило только сове появиться в отверстии, как пришельцев охватила паника. Если к безобразному облику прыгуна они уже привыкли, то появление скажем прямо не красавицы и дамы не первой свежести после ночной охоты, производил шок.
- Эх, как вас плющит-то, - удивилась сова, увидев космических туристов. – Говорила же вам, не ешьте эти поганки – отравитесь. Убогие у вас лягушачьи мозги. Ну, вот и результат – опухли. Теперь уж вам ничего не поможет. Даже я не знаю как от этого избавиться. У вас только один путь – утопиться с горя. Это вас научит в рот всякую гадость не брать.
- Ты, старая, не про это думай, - остановил ее лягушонок. - Это не от грибов - они с рождения такие. Ну, вроде как мутанты.
- Кто?
- Ну, ты старая совсем тупая. Мутанты это, когда отклонения там всякие, вроде глаза ниже спины или ласты вместо крыльев.
- Бедняжки, - посочувствовала сова. Чем же вам помочь, убогие?
- Я ее сейчас расщиплю, - не выдержал один из пришельцев.
- Не надо, - взмолился попрыгун, - иначе вы никогда не узнаете, где найти «Лугрик».
- Хорошо, пусть сначала скажет, а потом я ее... – он угрожающе замахал неизвестной штуковиной.
- Чего вам надо? – не понимающе захлопала глазами старушка.
- Им бы топливо. На их леталке кончилось горючее – надо дозаправиться. – Не слишком надеясь на сообразительность совы, лягушонок пояснил - ну, вроде как корм дать.
В голове у совы вертелась одна не хорошая мысль – сдать этих грубиянов браконьерам. Уж они-то научат этих МУТАНТОВ уму-разуму. Набьют их ватой по самые глаза, что ниже спины, вот тогда они и ласты обратно на крылья поменяют. Поразвилось здесь всяких... Пора открыть новую страничку в «Красной книге»...
Сова про себя посмеялась.
- Знаю, как помочь вашему горю, - спокойным голосом сказала сова, - идите прямо через опушку к посёлку. А как доберетесь, кричите, свистите, вам и помогут.
Про себя сова еще раз посмеялась над удачной шуткой и спряталась в дупле, собираясь, наконец, поспать и отдохнуть.
Раз сказано идти к поселку, значит, так тому и быть. Путешественники отправились в гости к людям.
Космические туристы, ослабленные после долгого пребывания в невесомости, быстро устали и пришлось сделать вынужденный привал.
Не теряя времени даром, лягушонок стал ловить себе комаров, которые уже полюбили инопланетную кровь. Комары жадно высасывали последние капли крови из бедных пришельцев, когда попрыгун вспомнил о том, что он их все-таки ест, и принялся за свое любимое дело.
Пришельцы довились слюной и следили за тем, как лягушонок лихо расправляется с кровососами. Наконец, один из них встал и гонимый скорее голодом, чем желанием помочь другу, стал подрожать лягушонку. Получалось, конечно, не очень. Но, видя, что их атакуют, комары решили переждать.
Немного отдохнув, путешественники продолжили свой путь. Выйдя из леса, они оказались в аккурат возле старого забора.
За небольшой изгородью дед Игнат по середине небольшого огорода собирался втихаря от жены опробовать трофейный самогон. Он его отрыл там же на огороде посреди грядки с морковью. Политика деда была своеобразной. Трофейной бутылка считалась потому, что добывать ее приходилось почти в военных условиях. Самогон это зло, закапывают в землю его злые люди, чтобы не дать добрым, а раз он – дед Игнат добрый, значит, он должен всем помочь избавиться от зла и уничтожить весь самогон.
Чтобы не тратить времени зря он решил пить его прямо здесь. Оглядевшись вокруг и никого, не увидев, он откупорил бутылку и сделал пару глотков. Мутная жидкость была настолько крепкой, что даже прошибла слезу у старика.
В этот момент через забор перелезли пришельцы и направились к представителю разумной жизни.
Увидев зеленых человечков, дед Игнатий онемел, его тело перестало ему подчиняться.
- Приветствуем тебя, представитель разумной жизни, - начал Гам.
- Мы рады наладить с вами контакт, - поддержал его Гом.
«Крепкая, зараза, - подумал старик, - всего с двух глотков до зеленых чертиков довела». Но тут случилось нечто неожиданное для деда Игната – заговорил лягушонок, сидевший на плече одного из чертиков:
- Нам бы топлива, - сказал он.
Старик молча протянул свою бутылку. Ему, конечно, было жаль расставаться с такой находкой, но раз такие гости просят, надо их уважить, а то вдруг рассердятся и заберут в свою страну со страшным названием «Диснейленд». Дед Игнатий очень боялся этой страны. Именно там по старинному приданию сбывались все самые наихудшие кошмары каждого старика.
Контакт был установлен, топливо добыто, и галактические туристы решили немного посмотреть жизнь представителей этой планеты. Они с помощью деда Игнатия вышли на деревенскую улицу. Им удалось только выйти за калитку и оглядеться. Народу на улице было не много, но достаточно женщин, чтобы поднять шум. Вслед за бабками забрехали собаки. На деревне поднялся такой переполох, что у лягушонка все перепонки, которые имелись, начали заворачиваться в трубочку. От этого его бедные лапки скрючило. Ему захотелось поскорее убраться отсюда, зарыться где-нибудь в листьях и закрыть глаза и уши.
Похоже, что эта блестящая идея пришла в голову не только маленькому земноводному, потому что он почувствовал, как задрожала под ногами опора. Это космические туристы, ломая кусты и деревья на своем пути, бежали по лесу. Один из них крепко сжимал в руках заветную емкость с топливом. Второй нес лягушонка.
Что бы ни случилось, Гам решил не выпускать горючего. Он падал, спотыкаясь о пни, но бутылка будто прилипла к его лапам.
- Они у меня самогон украли, - где-то позади инопланетян очнулся дед Игнатий.
Погоня была долгой. Дед никак не хотел расставаться со своим трофеем, который достался с таким трудом.
Но вскоре и он отстал.
Не сбавляя темпа, троица добежала до озера. Больше всех, наверное, устал лягушонок. Он потел за всех троих.
Троица, тяжело дыша, добралась до своего корабля. Их радости не было предела.
Гам открыл бутылку. Запах был еще тот.
- Фу–у–у! – протянул он.
От резкого запаха лягушонку стало плохо.
- Так может вонять только топливо, - констатировал Гом.
- Надеюсь, его хватит на то, чтобы убраться с этой планеты.
Гам начал заправлять свой агрегат. Но после попытки завести и поднять корабль в воздух, их постигло разочарование.
- Я убью этого старого оператора из справочного бюро, - негодовал Гом – это она посоветовала нам идти к поселку. Я расщеплю ее.
- Тогда ты не узнаешь где найти «Лугрик», - вступил лягушонок.
- Ладно, в последний раз я доверяю жителям этой планеты. Потом начну всех убивать.
В этот самый момент, к берегу озера громко фырча и ломая кусты, выехала машина. Хотя еще не было темно, но огромные фары горели ярким светом. Она подъехала к большому бревну под высокой сосной – главное место отдыха всех туристов. Не доезжая четырех метров от старого кострища, машина остановилась и заглохла. Из неё вышли два человека. Это два друга приехали на рыбалку с ночевкой.
Они развели костер, повесили над ним котелок и, забросив удочки, стали наслаждаться рыбалкой. Рыба сама шла на крючок.
Погоня изрядно утомила пришельцев, и они решили немного перекусить. Гам достал из корабля запасы провизии. И стал раздавать его всем. Гом взял предложенную порцию. Он развернул обертку и за один раз всосал все, что у него было в руке.
Тяжело было только лягушонку. Снять обертку с провианта он не мог. Его лапки не были к этому приспособлены. Немного облизав обертку, он жалобно посмотрел на Гама. То сразу понял, о чем его хочет попросить попрыгун. Ему развернуть обертку было проще. Перед лягушонком положили что-то большое кричного цвета. Пахло это что-то не съедобно, но отказываться от инопланетного угощения, попрыгун не хотел. Он откусил большой кусок заморской гадости и начал ее пережевывать. Вещество с трудом усваивалось в земном организме. То, что ему подсунули, было не очень вкусным, но зато сытным. Дожевав то, что у него было во рту, земноводное, почувствовало сытость.
Начинало темнеть. Земля начала постепенно остывать. От воды ощутимо потянуло холодом. Лягушонку на эти изменения температуры не было никакого дела. Он давно привык к холодным вечерам. Услышав, как его сородичи затянули песню, попрыгун тоже захотел погорланить. Это занятие он очень любил и старался не упускать возможности разинуть свой не маленький рот и во всю глотку проорать что-нибудь. Но сегодня он решил сдержаться. Было бы не удобно перед гостями, когда они увидели вдоволь нажравшегося представителя Земли.
Когда совсем стемнело, сквозь мрак ночи стал отчетливо виден ярко-желтый отблеск костра. Первым это заметил Гом.
- Там что? – спросил он лягушонка.
- Там люди, - спокойно ответил представитель земноводной фауны.
- Может у них есть «Лугрик»?
В Гаме проснулась надежда. Хотя страх от пережитой встречи до сих пор не прошел, но желание поскорее улететь с этой планеты заставляло цепляться за малейшую надежду.
- Сейчас посмотрим. – Гом достал свое оружие и направился к костру.
- Только умоляю, без жертв, - попросил Гам.
Рыбаки к этому времени уже забросили сети в реку и, греясь у костра, распивали водку. Водка шла хорошо. Поэтому к моменту появления инопланетян, мужики уже захмелели.
- Колян, смотри, охотники.
- Охотники?
- Да, вон, в зеленых спецовках. К нам идут.
Коля посмотрел пьяным глазом и увидел две расплывающиеся фигуры. Как и говорил Григорий, они приближались к ним.
- Привет, охотникам! – первым выкрикнул Григорий. – Как охота?
Пришельцы приблизились молча.
- А у нас пока что-то не очень, - продолжал Гриша. – Не клюет.
Колян разглядел на плече одного из незваных гостей какую-то живность. Земноводное уже привыкло к своему месту. Сверху все казалось интереснее.
- Вы на соколиную охоту, что ли собрались?
Колян принял животное на плече одного из охотников за сокола.
- Да, на медведя идем, - пошутил лягушонок.
Подвоха никто не заметил. Раз сказали на медведя, значит на медведя.
- Проходите, садитесь, - предложил Григорий. Он ловко откупорил бутылку водки и разлил по стаканам.
Гости отказались от предложенной им жидкости. Эти поступком они очень сильно обидели Григория.
- Вы что?
Чтобы не раздражать землянина, первым взял приношение из его рук Гом. Он поднес стакан с непонятной жидкостью к своей сопелке и за один прием впитал в себя все ее содержимое. Гам следил за тем, как Гом среагирует на введенную жидкость. Реакции не было.
Вслед за Гомом, взял протянутый Григорием стакан и Гам. Он последовал примеру Гома. Реакция пришла через несколько минут. Они сравнялись по состоянию с землянами.
Два пьяных пришельца и такие же рыбаки еле шевеля губами разговаривали о космосе. Через час дискуссии, они обменялись подарками. Гом подарил им свой расщепитесь, а Гриша отдал свою удочку.
Через два часа рыбаки пошли спать в свою палатку, поставленную сразу после приезда.
Лягушонок наблюдал за сабантуем и думал когда же это все закончиться. Когда люди пошли в палатку, он напомнил пьяному Гому о цели их визита.
Николай, узнав, что их друзьям нужно топливо, достал из багажника канистру бензина.
- Мне для друзей ничего не жалко, - сказал он.
Пришельцы не трезвыми шагами поплелись к кораблю.
Гом откупорил канистру лазерным ножом.
- Кажется то, - понюхав, сказал он, - только надо немного доработать.
Он залез в корабль и вернулся через несколько минут. В его руке была какая-то загогулина. Лягушонок такой сроду не видел. Гом залил содержимое канистры внутрь небольшой воронки. Топливо вошло все без остатка, хотя прибор был не таким уж и большим. Из трубки, находившейся внизу прибора, выкатился шарик. Это был давно искомый «Лугрик». Чтобы поднять топливо на корабль, пришельцами пришлось приложить много усилий. «Лугрик» был очень тяжелым.
Корабль принял топливо, и когда Гам нажал на кнопку пуска, он довольно заурчал.
- Полетели с нами, - предложил Гам лягушонку.
Лягушонок никогда не покидал пределы озера. Он никогда не мог подумать о том, что можно быть путешественником. И хотя он привык к этому месту, тяга к чему-то новому была сильнее. Несколько часов, проведенные с пришельцами, показали, что есть еще очень много интересного в этом мире.
- Я согласен, - объявил лягушонок.
Гам посадил его себе на плечо и вошел в корабль.
Спустя несколько минут, неопознанный объект поднялся в воздух и, набирая скорость, начал удаляться от Земли.

Еще одно. Из другой оперы.

На закате.


Соленые волны накатывали на берег и с шумом возвращались назад в море. Уставшее за день солнце пряталось за горизонт. В окружающем мире царили безмятежность и покой.
Раздвигая кусты, в деревню один за другим стали возвращаться мужчины племени. Среди аборигенов выделялся один человек. Печать цивилизации лежала на нем. Он был одет в темную футболку, широкие штаны цвета хаки и армейские ботинки. На плече зияла рана. Шел он понуро, предполагая что, несет ему приход в эту деревню. Его просто съедят. Он уже понял, что попал в плен к каннибалам. Глупо все получилось. Но кто мог знать, что на этом острове живут люди?
Пленника привязали к столбу на окраине деревни. Любопытные женщины и дети вышли из своих домов, чтобы посмотреть на человека с другим цветом кожи. Они улыбались, что-то говорили на своем непонятном языке и показывали на него пальцами.
Смеркалось. Остров погружался в ночь. А племя готовилось к пиршеству. По середине деревушки развели большой костер. Женщины выносили из деревянных домиков коренья и травы, чтобы приправить ими еду. Мужчины готовили место для разделки туши.
Одна еще совсем юная девушка сидевшая у ближайшего домика, следила за пленником. Но как заметил европеец, в ее взгляде было не только любопытство. В нем читалась жалость. Девушка смотрела на него не как на кусок сытного мяса, а как на мужчину.
Европеец улыбнулся девушке. Она улыбнулась в ответ.
Девушку кто-то окликнул, и она убежала. Мужчина сразу почувствовал себя одиноким. Ему ужасно хотелось пить, но сказать об этом было некому. Хотя, может и не принято в этом племени исполнять последние желания обреченного на смерть. Он попытался освободить руки, но веревки были хорошо связаны. Да, и куда бежать ночью? Аборигены выросли в этих местах. Они его быстро поймают. Но вот тогда пощады не будет.
Вот так ему – Николя Ротшильду - суждено погибнуть на острове. Он пришел сюда в поисках острых приключений, и он их получил. Если бы ему удалось выбраться отсюда и переждать на острове неделю, за ним бы пришел корабль и забрал его. Тогда бы он смог вспоминать этот случай где-нибудь на вечеринках с друзьями.
Но цивилизация отсюда так далеко.
Девушка вновь вернулась к дому. Она бросила европейцу робкий взгляд и скрылась в своей лачуге.
- Мадмуазель, - позвал ее Николя.
На голос из домика показалось лицо девушки.
- Пить. Прошу вас, дайте мне воды.
Девушка ничего не поняла. Мужчине ничего не оставалось, как облизнуть свои пересохшие губы.
Дикарка вновь скрылась в доме и через минуту вышла с миской в руке. На счастье Николя, в миске была вода. Европеец не мог взять ее в руки, потому что руки были связаны за спиной. Девушка села на землю и помогла мужчине напиться. Она с интересом наблюдала, как чужак пьет. Для нее это было чудо.

Все было готово к ритуалу. Об этом возвестил голос старика, который стоял по середине деревни. Весь люд и стар и млад, стал подтягиваться к нему.
Девушка обернулась на шум. Для нее этот голос что-то значил. Он поднялась с колен и, забрав миску, убежала в дом.
Мужчина следил за аборигенами. Небольшая толпа медленной процессией двигалась к нему. Он знал, что за этим последует. И ничего не мог поделать.
Если умирать, так с честью. Страх скрывался под маской равнодушия. На лице мужчины не дрогнул ни один мускул, хотя сердце рвалось из груди.
Его отвязали от столба, и повели к месту жертвоприношений. Толпа гудела. Они предчувствовали вкусный ужин.
- Надеюсь, вы подавитесь моей печенкой, - со злостью сказал мужчина. Но его голос утонул в шуме толпы.
Процессия, сопровождавшая его, состояла из трех мужчин племени. Николя решил воспользоваться их малочисленностью. И хотя его руки были по-прежнему связаны за спиной, он уже имел небольшую свободу действия. Когда до костра оставалось метров десять, он резко развернулся и толкнул шедшего за ним аборигена. На его действия еще не среагировали, и он побежал в джунгли. Бежать со связными руками было не удобно. Но его подгоняла мысль, что есть небольшой шанс остаться в живых.
Далеко он не убежал. Сзади его кто-то сильно пнул и Николя упал на землю. Драки не было. Воины сели на спину, блокировав дальнейшее сопротивление европейца. Николя пытался выбраться. Он ругался и дергался, но ничего не помогало.
Когда он, наконец, выдохся, его подняли на ноги и повели к костру. Николя уже смирился со своей участью. Последнюю попытку остаться в живых он с треском провалил.
Вдруг та девушка, что давала мужчине воды, подбежала к старику и начала что-то очень быстро говорить. По мере того, как девушка говорила, толпа стихала, пока, наконец, совсем не смолкла.
Старик призадумался. Он молча слушал все, что говорила ему девушка. Наконец, он изрек:
- Пенельта возра карти.
Толпа аборигенов образовала круг, в центре которого остался европеец и старик.
Европеец уже понял, что перед ним стоит вождь племени. А девушка рядом с ним его дочь. У них на теле были одинаковые знаки. Они отличались от знаков всех других членов племени.

Все молчали. Николя ждал развязки. Неожиданно для него, его руки освободили. Он потер затекшие места.
Вождь что-то говорил европейцу, но Николя ничего не понимал.
Из толпы вышел мужчина. Абориген был не высокого роста, крепко сбит и имел наколки на лице и торсе. Впрочем, подобные имели все взрослые члены племени.
Кто-то кинул к ногам чужака копье. Такое же было в руках у аборигена. Николя сразу понял, что ему предстоит биться с вышедшим мужчиной. И он был готов. Он запомнил этого воина, когда тот, вынырнув из кустов, ударил его по лицу. Именно из-за него он попал в плен. Пришла пора отквитаться.
Николя не умел пользоваться копьем. Но это было не так важно. Он собрался не на охоту. Хорошо натренированное тело и навыки борьбы – вот что сейчас реально может помочь.
Выпады аборигена были для Николя не опасными. Он легко парировал их. Только воин делал выпад в сторону противника, как Николя уже уходил с этого места.
Они кружились в танце смерти. Толпа приветствовала приемы обоих воинов. Хлеба и зрелищ требовала толпа. Зрелище они сейчас получали. А если проиграет Николя, то они еще получат и пищу.
Николя взял копье за середину обоими руками и пошел в наступление. Он устал отбиваться. Да и шанс отквитаться за синяк на скуле был весьма велик. Может, его противник и был хорошим охотником, но вот драться один на один ему приходилось не часто. В этом Николя убедился, сделав пару шагов в его сторону. Европеец крутил в руках копье и наносил им удары. Абориген едва успевал отбиваться. И вот, воин замешкался и получил укол в правую ногу. Он оскалился и зарычал как зверь. В зверином оскале хорошо были видны острые зубы. Все жители деревни затачивали их. Именно по этим зубам Николя понял, что попал в плен к людоедам.
Теперь каннибал был не так быстр. Он опирался на здоровую ногу. Из его раны ручьем стекала кровь. Но сбрасывать его со щитов было еще рано. Он это доказал в следующем стремительно броске. Вскинув копье над головой, дикарь бросился на Николя. Сделав обманный выпад, он заставил европейца приоткрыть правую сторону.
Резкий укол в плечо заставил Николя вскрикнуть. Удар был неожиданным, но копье зашло не глубоко. Рана оказалась не глубокой. Николя собрал все свои силы и обрушил на противника ряд сокрушительных ударов. Он даже и сам не заметил, как нанес аборигену смертельный удар. Воин упал, но Николя продолжал его бить.
Толпа на время смолкла. Но спустя минуту взорвалась дикими криками.
Николя не знал, что делать дальше: радоваться победе или готовиться к мучительной смерти.
Мужчины подняли своего соплеменника и понесли к месту жертвоприношения.

Европейцу были чужды нравы аборигенов. Он с ужасом наблюдал, как на его глазах стали разделывать тело только что убитого им воина.
Ему принесли первый кусок. Николя откусил и чуть не выплюнул. Но огляделся вокруг и начал его пережевывать. Аборигены все как один следили за его реакцией. И он не мог сейчас позволить себе упасть в грязь лицом. Жители племени, глядя на его гримасы, улыбались. Они разговаривали между собой. Двое мужчин раздавали каждому по куску. Воинам доставались куски по больше, женщинам детям – поменьше.
Кто-то затянул песню. Женщины тут же присоединились. Начиналась песня заунывно, медленно, но позже стала укоряться. К хору женщин прибавился голос мужчин. Народ оживился. На небольшой площадке образовался круг. В центр выступили несколько мужчин и начали двигаться под ритм песни. Их движения были резкими. Они что-то изображали, но Николя никак не мог понять что именно.
За одним танцем последовал другой, а за ним еще один.
Николя уже успокоился. Он понимал, что в схватке доказал, что достоин жить. К нему подошла та самая девушка, которая поила его водой. Она взяла его за руку и потащила в джунгли.
Племя праздновало, и никто не заметил, что дочь вождя исчезла.

Они бежали сквозь джунгли. Ночью это было особенно опасно. Ветки хлестали по всему телу, несколько раз они спотыкались на извилистых корнях. Молочный лунный свет едва пробивался сквозь деревья. И Николя никак не мог разглядеть дороги.
Они добежали до небольшой речки. Дикарка тут же подбежала к переваленному через речку дереву. Видимо, она хорошо знала дорогу. Девушка взобралась на дерево и, расставив руки в стороны, смело пошла вперед. Делала она это легко. Оно и понятно джунгли были ее домом. Николя последовал за ней. Перебираться ему было сложнее. Ботинки были слишком широкие.
Добравшись до конца, мужчина спрыгнул вниз. Оказавшись на земле, Николя почувствовал облегчение. Находиться на твердой поверхности было приятнее, чем на круглом стволе дерева.

Первым отсутствие дочери заметил вождь. Он лично обошел все дома. Но не в одном из них ее не нашел. Его начала переполнять ярость, когда он понял, что она сбежала с чужаком.
Жители деревушки продолжали веселиться. Никто и не подозревал о том, что что-то случилось.
Вождь вышел на середину круга. Он остановил церемонию и объявил, что его дочь пропала.
Он кричал, что она ему больше не дочь. Старик слишком хорошо знал нрав дочери, чтобы догадаться, что это именно она увела чужака. Несколькими короткими приказами он отправил в погоню всех воинов племени.
Женщины, оставшись без мужей, начали расходиться по домам. Праздник был закончен.

Лес кончился внезапно. Они выбежали на песчаный берег. Здесь можно было немного передохнуть. Открытое пространство давало ощущение свободы. Николя упивался им сполна.
Небо было чистым. Скоро должен был начаться рассвет.
Он не знал о чем говорить с незнакомкой. Она спасла его от смерти, но он не мог подобрать слов, чтобы ее поблагодарить. Если бы не она, то он сейчас был бы уже съеден аборигенами. Ведь только после слов этой дикарки, ему предоставили право биться за свою жизнь.
Они молча сели на песок. Девушка попыталась что-то сказать, но Николя ее так и не понял. Они сидели молча и наблюдали, как всходит солнце.

Остров был большой. В нем так просто затеряться одинокой парочке. Даже опытные следопыты не могли сразу взять след. Слишком много следов было оставлено другими жителями деревни, чтобы выделить из них следы беглецов.
Ноги чужака оставляли определенные отпечатки. Они были большими со странным узором. Именно по следам его ботинок началась погоня.

Николя приоткрыл глаза и вновь зажмурился. Солнце било прямо в глаза. На его груди лежала девушка. Он аккуратно, стараясь не разбудить ее, мужчина приподнял свободную руку и прикрылся ею от солнца. Он осмотрелся вокруг. Они лежали на песчаном пляже. Вокруг никого не было.
Море щедро показывало все свои красоты. Сквозь прозрачную воду можно было разглядеть небольших обитателей подводного мира. Мальки, сбившись в стаю, курсировали вдоль берега. Зеленые водоросли покачивались на волнах. Не было в этом мире агрессии и злобы. А вот в мире Николя, она была. Он отчетливо понимал, что их побег рано или поздно будет замечен и за ними начнется охота. А те люди, которые живут в лесу, охотиться умеют. Это их образ жизни. Это не блажь, а способ выжить. От этой мысли он вскочил. Девушка проснулась. Она была в растерянности. Николя начал говорить, что им надо бежать с этого места. Они здесь слишком легкая мишень. Их может увидеть даже не умелый охотник. Надо уходить в джунгли.
Через нескольких минут безрезультатного монолога, он перешел к помощи жестов. Кажется, девушка поняла его, потому что быстро направилась под спасительную тень джунглей. Радость Николя быстро сменилось разочарованием. В джунглях их тут же окружили москиты. А все репелленты, которые он брал с собой, остались в его лагере. И если аборигенка, не обращая на них внимание, только отмахивалась, то ему – европейцу пришлось очень тяжело. Нужно было срочно добраться до лагеря.
Где они сейчас находятся, никто не знал. Сориентироваться было тяжело. И Николя решил пока оставить эти попытки. Главное, оторваться от преследователей.
Девушка с удовольствием показывала все прелести леса. Еще ее мать показала своей дочери, что в джунглях есть все, чтобы выжить. Аборигенка легко находила съедобные коренья. Она даже нашла воду для чужака. Джунгли были и ее домом.
Они шли вперед, не оглядываясь назад. Николя никак не мог понять, что движет его спутницей. Она увела его из своей деревушки. Но раз законы племени так жестоки, что убивают воинов, то маловероятно, что они будут мягкими к девушке.
Солнце уже перекатилось через зенит, когда Николя услышал голоса. Они были еще далеко. Но он понял, что их нагоняют. Подхватив девушку под локоть, он перешел с быстрого шага на бег.
Как ни старались они убежать, шум бегущей вдогонку толпы приближался к ним. Николя почти нес девушку за собой. Она крепко держалась за его руку, а он пробивал путь сквозь непроходимые джунгли.
И, наконец, это случилось. Охотники догнали свою добычу. Как и в первый раз, они не дали Николя ни единого шанса. Набросившись толпой, они повалили его на землю и связали руки сзади. Для него история повторялась.
Девушка извивалась, что-то кричала, но и ее быстро усмирили.

Когда их привели в племя, наступил вечер.
Они стояли на коленях посреди деревни. Она уже знала финал этого обряда. Николя, приподняв голову, взглянул на девушку. В глазах девушки была пустота. Он все не мог понять, зачем она так рисковала своей жизнью, когда уводила его. Он так и не узнал ответа на этот вопрос.
Все жители племени стояли в молчаливом ожидании. Вперед вышел вождь племени. В его руке было небольшое копье. Он был в ярости. Одним резким движением, он вогнал копье в грудь чужака. Вторым движение, он перерезал горло своей дочери.
Племя ликовало. Наступал еще один вечер пиршества. Люди засуетились. У каждого было то, чем он должен был заняться.
Обессиленный вождь упал к телу своей дочери и заплакал. Он посылал проклятья на голову чужака и ругал свою непослушную дочь.

Соленые волны накатывали на берег и с шумом возвращались назад в море. Уставшее за день солнце пряталось за горизонт. В окружающем мире царили безмятежность и покой.

Сообщение отредактировал uTopiA - Apr 11 2007, 22:01

[Roi]

Пытаясь разогнать тоску, рискну выложить кое-что све. Пока из очень старого.

Зеленое-невероятное.

лягушка-пятьюшественница. Хоть какое-то просветление в этой теме

- Боже мой, да он же урод, смотри, как ему рот порвали. Тебе бы так, ты бы тоже молчал.

Набьют их ватой по самые глаза, что ниже спины, вот тогда они и ласты обратно на крылья поменяют. Поразвилось здесь всяких... Пора открыть новую страничку в «Красной книге»...

- Они у меня самогон украли...

Два пьяных пришельца и такие же рыбаки еле шевеля губами разговаривали о космосе. Через час дискуссии, они обменялись подарками.

[veter]

лягушка-пятьюшественница. Хоть какое-то просветление в этой теме

- Боже мой, да он же урод, смотри, как ему рот порвали. Тебе бы так, ты бы тоже молчал.

Набьют их ватой по самые глаза, что ниже спины, вот тогда они и ласты обратно на крылья поменяют. Поразвилось здесь всяких... Пора открыть новую страничку в «Красной книге»...

- Они у меня самогон украли...

Два пьяных пришельца и такие же рыбаки еле шевеля губами разговаривали о космосе. Через час дискуссии, они обменялись подарками.

Это вырезки понравившихся моментов? Если бы я все это не читал, мне бы показалось, что это сумбурный набор слов.

[AntoX]

Честно, мне нравятся рассказы у всех (хотя некоторые я не до конца дочитал)

[Wingless]

veter, над рассказом про лягушонка я долго угорала...спасиба те за это=))
а вот про аборигенов грустно...очень грустно...

[FoBiyA]

Вот закончили рассказ, который когда предложил написать один человек на этом форуме правда он полностью потерял первоначальное лицо, может даже к лудшему. приятного прочтение. очень хотелось бы прочесть критику и отзывы. Т.к. они нам бы очень помогли бы. поэтому не поленитесь написать, спасибо.

Не поленилась и прочла от начала до конца.Это талант!
Задело за живое!
Очень понравился стиль, которым написана история.Было бы приятно еще прочитать что-то подобное

[StefANKA]

Писала моя очень хорошая подруга! Читала на одном дыхании:
* * *

Это был жаркий августовский день, солнце нещадно палило. Каждую минуту сестра Эллис спрашивала, где же ОНИ. Но ей было абсолютно всё равно. Она стояла и думала, зачем согласилась пойти сюда. Если бы не её мама, да и не любимая сестрёнка Анна, она бы ни за что на свете не соизволила придти на автограф-сессию Tokio Hotel.
- Эллис, Эллис, где они? – не давала забывать о себе сестра.
- Слушай, ну откуда мне знать?!
- Ясно. Злишься из-за того, что не смогла из-за меня пойти на свидание с Уиллом?
- Хотя бы поэтому!
- Да что ты волнуешься, всё равно у вас назначена встреча на вечер! И что ты в нём нашла? Вот я бы хотела погулять с Густавом... – мечтательно заявила Анна.
- А это кто?
- Барабанщик, неужели не помнишь? – закатила глаза сестра. Она уже все уши прожужжала Эллис своей любимой группой, и вдобавок ко всему устраивала ей экзамены, чтобы она выучила, кто из них кто и как кого зовут.
- А чем тебе тот же Билл не угодил?
- А ну его! Представь, сколько он утром причёску делает? Его ж дождаться – никаких нервов не хватит!
- А... – напрягла она мозги, силясь вспомнить, как зовут гитариста, - ...Том?
- Том очень ветреный: одну ночь – с одной, другую – с другой... Я же тебе рассказывала!
- Ну а...
- А про Георга вообще не спрашивай!
- Слушай, тебе скоро только 12 исполнится, а мысли уже...
- Ну и что, подумаешь! Тебе ведь тоже всего четыре года назад было 12!
Они обе рассмеялись.
Эллис очень любила свою сестру. Но пойти сюда её заставила мама. Она, зная нравы местных фанатов, решила, что Анну тут затопчут, или произойдёт ещё чего-нибудь... Поэтому, после долгих уговоров, которые так ни к чему и не привели, сказала:
- Всё! Либо вы идёте вдвоём, либо не идёт никто!
Глаза Анны тут же затянулись влажной пеленой, и ей пришлось согласиться. Расстроилась Эллис не только потому, что идёт получать автографы абсолютно безразличной ей группы, но ещё и из-за того, что пришлось пожертвовать ради этого прогулкой с её парнем Уиллом. И, хоть у них и была назначена встреча как днём, так и вечером, всё равно ей было грустно.
Наконец-то приехали виновники ужасного столпотворения, в котором Эллис стояла с Анной. Все завизжали так, что она чуть не оглохла, и ломанулись к столу за автографами. Сестра долго не выдержала и начала ломиться вперёд, сквозь толпу. И что же Эллис было делать, как не пойти с ней?
В итоге она оказалась перед столом, сжимаемая толпой со всех сторон. Чувствовала она себя более чем неуютно. Создавалось впечатление, что одна только она из всей этой толпы орущих девчонок считала тех, кто сидел перед ней и мило всем улыбается, самыми обыкновенными людьми.
Эллис посмотрела, как Анна преображается на глазах от счастья, получая подписанное фото из рук вокалиста, и собиралась было уходить, как Том, волей случая сидящий как раз напротив неё, вдруг спросил:
- Тебя как зовут?
- Эллис, а что?
- Ну, надо же написать, кому автограф!
- Да нет, не нужен мне твой автограф.
- А, понял.
Том взял какой-то листик, написал что-то на нём и протянул ничего не понимающей девушке.
- Приходи сегодня в десять. Нам о многом нужно поговорить.
Эллис полном недоумении взяла листок из его рук, на котором был написан номер и название гостиницы, и начала проталкиваться вместе с сестрой к выходу.


* * *

Эллис чуть было не бежала тогда по улице, глядя на часы. Она опаздывала уже на полчаса! Помешали обстоятельства. Во-первых, она придумывала отговорку, чтобы объяснить Уиллу, почему отменяет их встречу опять. А во-вторых, потому, что её чересчур заботливая сестрёнка долго и упорно впаривала ей, зачем Том приглашает девушке к себе в номер, особенно к вечеру.
Но, как она думала, чтобы затащить девушку в койку, не нужно говорить такие слова, как: «Нам о многом нужно поговорить»
«Во всяком случае, если он начнёт приставать ко мне, я вырвусь»
Эллис шла по уже достаточно тёмной улице и теребила в руках тот лист, который дал ей Том. Название гостиницы ей было достаточно знакомо, комната, по идее, на этаже восьмом...
«Чёрт, а что, если он действительно позвал меня только для секса? А я, как та дурочка, лечу на всех парах!»
Но, тем не менее, через некоторое время она уже стучала в дверь, которую украшали заветные цифры. Но открывать её никто не спешил.
Она постучала снова. Но в ответ услышала лишь тишину.
- Эй? – спросила Эллис, - там кто-нибудь есть?
Снова тишина.
Она постояла ещё немного в ожидании непонятно чего и собралась было уходить, как услышала глухой шорох откуда-то из глубины номера.
Тогда она на всякий случай нажала на ручку. Дверь открылась. За ней царила темнота.
Когда глаза девушки привыкли к ней, она увидела ещё две двери. Одна, видимо, вела в ванную, а вторая – в спальню. Снова до неё донёсся шорох, как она определила, из одной из комнат. Чуть помедлив, она направилась к следующей двери и прислушалась. За ней кто-то был.
Набрав в лёгкие побольше воздуха, Эллис постучала в эту дверь. Послышались приближающиеся шаги, дверь открылась.
На пороге стоял Том. Увидев гостью, он криво усмехнулся и выговорил (как ей показалось, с трудом):
- А, это ты... Подожди... Иди туда, - он указал на дверь, откуда вышел. За ней была спальня.
Сам же Том пошёл закрывать дверь в номер. Эллис успела заметить бутылку в его руке.
«Да, похоже, он пьян»
Тем не менее, она всё же пошла в спальню. Там, немного осмотревшись, она заметила ещё три пустые бутылки на тумбочке, около кровати.
«И о чём он хочет поговорить со мной в таком состоянии?»
Том вернулся, закрыл дверь и начал смотреть на неё, как ей казалось тогда, как-то странно, от чего ей стало не по себе.
- Я надеюсь, ты знаешь, зачем сюда пришла.
И, не дав сказать мне ей слова, просто-напросто швырнул её на кровать.
- Ты что творишь? – Эллис встала и хотела было ударить Тома по лицу, но...
...но он оказался куда сильнее этой хрупкой девушки. В итоге она снова оказалась на кровати. Теперь все её попытки встать заканчивались неудачами – Том крепко держал её. Она рвалась изо всех сил, но ничего не получалось. Его крепкая хватка не давала ей даже оттолкнуть его.
Эллис закричала, но Том быстро закрыл ей рот поцелуем. Дальше он за секунду стянул с себя футболку и снова принялся целовать её, хотя ей этого совершенно не хотелось. Она была в неописуемом ужасе.
В какой-то момент одна её рука высвободилась и, пытаясь отбиться, она случайно сбила с прикроватной тумбочки несколько бутылок: они полетели на пол и со звоном разлетелись на кусочки. Но Том даже не обратил на это внимания.
Его действия становились всё более агрессивными: но буквально разорвал на сопротивляющейся девушке одежду.
Эллис поняла, что уже ничего не сможет сделать, даже если сильно захочет. На её крики никто не прибежит, сопротивляться, пытаться вырваться бесполезно – всё равно ничего не получится...
На ней уже не осталось одежды. Том жадно проводил по её телу дорожки языком, касался её кожи холодной, как лёд, серёжкой, которая была в его нижней губе. Из глаз девушки лились слёзы, она вся была напряжена, как никогда.
Том крепко сжал плечи Эллис и вошёл в неё. Она вскрикнула, но это только подстегнуло его к дальнейшим действиям. Его движения были уверенными, он вовсе не хотел отступать. Девушка то и дело слышала чуть слышный стон удовольствия, слетавший с его губ. Между тем, у неё самой это не вызывало никаких чувств, кроме боли и ужаса.
Эллис зарыдала в истерике, но Тому было всё равно. Главное для него было - получить удовольствие.
Она уже совсем перестала сопротивляться, ведь понимала – это ничем уже не поможет. Горячие слёзы стекали по её щекам, всё, что она тогда хотела – умереть. Она ждала, пока Том утолит свою потребность в ней.
Когда всё закончилось, он почти сразу заснул, даже не обратив внимания на состояние своей сегодняшней партнёрши. Она лежала и смотрела в потолок с застывшим ужасом в глазах. Страх, боль – всё, что она тогда чувствовала, давило с неистовой силой.
«И как я теперь смогу смотреть в глаза Уиллу? Я ведь сама пошла сюда! Почему я не послушала сестру, почему же я такая наивная дурочка? А как я вообще вернусь домой? И как я буду потом жить, после всего этого?..»
Она прекрасно понимала, что теперь ей придётся жить с этими чувствами... А такого исхода она не хотела. И поэтому приняла окончательное решение.


* * *

Эллис хотелось свести счёты с жизнью именно здесь, именно сейчас, не медля ни секунды.
«Но как это сделать? Снотворное я вряд ли найду в этом номере, из окна выбрасываться не буду – не хочу в последний момент своей жизни чувствовать такую ужасную боль... Остаётся лишь одно...»
Она встала, обогнула кровать и подняла с пола один из осколков тех бутылок, которые недавно сбила. Затем медленно направилась по направлению к ванной...
...Когда вода долилась почти до краёв, она сжала осколок крепче и легла в ванну. Вода оказалась прохладной, но ей было плевать.
Очень острый край стекляшки быстро разрезал тонкую кожу, из вен хлынула кровь. Горячая, она стекала по руке, забрызгивала стены, лицо девушки. Ей становилось ещё холоднее, она бессильно опустила руку.
Кровь продолжала хлестать, перекрашивая воду в алый цвет, делая её чуть теплее, хоть сама Эллис этого уже не чувствовала. Силы быстро оставляли её тело, однако от этой слабости ей становилось как-то необъяснимо легко.
Всё тело Эллис вдруг пронзила лёгкая дрожь. Она сама не понимала, как, но она уже не чувствовала боль раны, ей становилось легче...
Через некоторое время создалось впечатление, что её душа сейчас выйдет. Что она вот-вот отделиться и устремиться ввысь... Но почему-то, как казалось тогда Эллис, ей не хотелось оставлять её жалкую, уже похолодевшую плоть.
Ещё через пару секунд на смену лёгкости пришёл ужас. Всё расплылось перед её глазами от слёз, затем она уже ничего не увидела – будто перед ней сновал рой чёрных мух, которых с каждой долей секунды становилось всё больше.
Наконец веки Эллис бессильно сомкнулись, из её некогда блестящих, полных жизни глаз выкатились ледяные слёзы. Девушка сделала последний вздох...


* * *

Первое, что увидела Эллис – потолок. Белый-белый, такой, что тут же захотелось опять закрыть глаза. Сначала она подумала, что умерла, и поэтому восприняла эту ослепительную белизну за что-то неземное. Но затем, стоило ей устремить взгляд вбок, как она увидела того человека, который послужил причиной для её самоубийства.
Том сидел как-то неподвижно и смотрел будто в никуда.
«Так, значит, я жива... Но почему?..»
Эллис испытала сильное огорчение. Всё-таки она резала вены не для того, чтобы в итоге оказаться в полном порядке (или около того) в больнице, и продолжать жить свою сломанную жизнь.
«Чёрт, вот что он-то тут делает?!» - бросила она гневный взгляд на Тома, но он этого не заметил.
Затем, после осознания того, что она жива, к девушке пришло чувство ужасной слабости. Она даже не находила в себе сил пошевелиться. Она даже не могла пошевелить губами, выдавить из себя звук.
«Кто спас меня? Зачем? А Том тут, наверное, сидит только потому, что меня нашли в его номере. И, чтобы не замочить свою репутацию, вовсю изображает из себя мученика совести»
Эллис посмотрела чуть вбок и заметила на тумбочке вазу с цветами.
«О, даже цветочки принёс! Молодец...» - с горькой иронией подумала она.
Больше всего тогда ей хотелось убить Тома. А ещё убить того, кто спас её. Только узнать, кто это был...
«Том отпадает. Он быль пьяным в задницу, поэтому тут же заснул, даже не отдавая себе отчёта в том, кто рядом и что он вообще сделал. Вряд ли он так быстро проснулся, начал меня искать... Да и вообще, вспомнил ли он обо мне, когда проснулся?
Кто ещё мог? Кто-нибудь из группы? Вряд ли. Они, скорее всего, знают о ночных похождениях Тома, поэтому не сунулись бы к нему так поздно. Уж тем более в ванную.
Дальше. Служба по уборке номера... Но они уж точно не придут в полночь убирать!»
Варианты иссякли. На большее её помутившийся от слабости мозг был неспособен.
Эллис вздохнула. Это заметил Том и тут же устремил на неё свой взгляд и, обрадовавшись, закричал:
- Она очнулась! Она очнулась!
В коридоре послышались шаги, в палату вбежали люди. Девушка хотела разобрать, кто они – собрала все силы, которые нашла в себе и приподняла голову. Наверное, это потребовало слишком больших затрат энергии, потому, что она снова лишилась чувств...
... Открыв глаза вновь, Эллис увидела вовсе не белый, а какой-то голубой потолок. В палате царил полумрак.
«Видимо, уже вечер»
Рядом, как и днём, сидел Том. Но меньше всего ей хотелось видеть тогда именно его.
Эллис поняла, что у неё уже достаточно сил, чтобы говорить, поэтому она смогла сказать:
- Уходи.
Том подскочил от неожиданности, посмотрел на девушку с удивлением и улыбнулся.
- Уходи, - повторила она.
- И не подумаю.
- Уйди, - грубее отозвалась она.
- Нет. Я буду здесь.
- Зачем?
- Из-за чего ты вдруг решила... – пропустил реплику мимо ушей Том.
- Из-за тебя.
- Да? Но почему?
- А ты сам не помнишь, что сделал?!
- А что я сделал?
«Ясно... Он либо действительно не помнит, либо просто не хочет признавать»
- Ты меня изнасиловал.
- Стоп, стоп, стоп! Это кто - я?! Шутишь? Вообще-то ты сама пришла. Неужели не знала, зачем? – Том рассмеялся.
- Да откуда мне было знать?! Ты за мной даже права выбора не оставил: я вырывалась, кричала, сопротивлялась – тебе было всё равно!
- А я этого не помню... Ну, вообще-то я тогда немного выпил...
- Скотина!
- Тихо-тихо! Тебе нельзя волноваться.
- Да пошёл ты...
Из глаз Эллис полились слёзы.
- А вот этого не надо.
Но она уже не слушала Тома. Он был противен ей до глубины души. Через некоторое время, пока в палате стояла мёртвая тишина, она спросила:
- Кто спас меня?
- Я это сделал.
- Не ври!
- Я не вру. Я действительно проснулся и, не увидев тебя рядом, пошёл искать...
- Зачем?.. Зачем ты спас меня?!
- А что я должен был делать?! Смотреть, как ты умираешь?!
- А что ты сказал всем? Ну, моим близким. Я знаю, они были здесь, я слышала их голоса.
- Сказал всё, как есть. Что ты пришла ко мне и мы неплохо провели время вдвоём... А о мотивах твоего поступка я ничего не знаю.
Эллис думала тогда, что взорвётся.
«Всё, теперь моя жизнь сломана точно. Все теперь будут смотреть на меня косо, думать, что я – продажная девка. А Уилл... Чёрт... Он не захочет продолжать наши отношения, это уже итак ясно»
- Как же я ненавижу тебя, Том, - яростно говорит она и отдаётся тихой истерике.


* * *

Эллис всё ещё была под действием успокоительного, которое вкололи ей врачи. А позвал их никто иной, как Том. Как она сам объяснил это, он «просто хочет помочь».
«Как же он не может понять, что я вовсе не нуждаюсь в его помощи?! Наоборот, я вообще не хочу видеть его, слышать о нём... Да я вообще не хочу ни о ком слышать! Я ненавижу весь мир»
Кроме Эллис в палате никого не было. Быстро темнело, всё сложнее и сложнее угадывались очертания предметов в палате. Обычно в такое время ей уже хотелось спать, но в тот вечер её организм протестовал против такого порядка, несмотря на слабость, которую усилило успокоительное.
«Надо умереть. На этот раз уж точно, наверняка. Только как сделать это?»
Все варианты, которые приходили тогда на ум бедной девушке, были нереальны. Скажем, встать она не сможет. У неё пока не получается даже рукой пошевелить. А с этим как раз и уходили в несбыточность все возможные варианты суицида.
«Зачем я здесь? Зачем он спас меня? Зачем он вообще проснулся? Я не хочу жить. Не хочу. Придёт время, я наберусь сил и тогда уже окончательно уйду из жизни»
В палате уже стало совсем темно, только небольшое световое пятно на потолке около двери, иногда приглушаемое тенями, свидетельствовало о том, что в коридоре всё ещё ходили врачи, медсёстры, больные и посетители.
«Никому из всех этих людей нет дела до меня... Никому...»
Через некоторое время свет из коридора совсем приглушили. Постепенно всё здание окутывал сон. Но никто, наверное, и не подозревал, что творилось в душе той девушки, которая лежала здесь, в одиночной палате.
Может, у неё и были в жизни разочарования, после которых «весь свет был немил», но теперь-то она понимала, что они – ничто, по сравнению с тем, что переживает она сейчас.
«Мало того, что я разочаровалась в этой жизни окончательно и бесповоротно, так ещё и не смогу уйти из неё просто так. Надо ждать... Ждать, мучиться, страдать... Зачем?! Чего ради? Нельзя ли просто прекратить эти страдания?»
Прямо за окном небо начало светлеть. Над горизонтом показался краешек солнца. Розовая дымка, распространившаяся от него, проникла через окно палаты. Именно в этот момент Эллис стало вдруг легче. Она прикрыла глаза и мгновенно уснула.


* * *

- Хорошо. Только тихо. Она может проснуться. Ей ведь нужно выспаться – она столько пережила...
Слова эти были сказаны совсем тихо, шёпотом, однако они вернули Эллис в реальный мир. Она ещё не открывала глаз, притворялась, что спит.
Закрылась дверь. Прозвучал какой-то шорох. Слух девушки уловил чьё-то дыхание.
«Кто-то пришёл. Это, наверное, мама. А может, сестра. А может Уилл? Нет, Уилл не придёт. Это точно. Не хочу открывать глаза. Потому, что меня тут же начнут морально убивать. Лучше бы убили физически. Они бы только помогли мне. Морально меня уже убили»
Тот, кто был рядом, долго сидел неподвижно. А затем снова послышался шорох. Эллис почувствовала прикосновение на своей щеке. Как она определила, это были чьи-то тёплые губы. Но сбоку них было что-то холодное...
В одну секунду всё внутри девушки перевернулось. Прикосновение было знакомым. Причём знакомство с ним произошло...
«Том!!!»
Эллис моментально открыла глаза. Рядом действительно был Том.
- Прости, я не хотел будить тебя. Просто ты была такая красивая, что я не удержался.
Кровь Эллис вскипела от ярости.
- Какого ... ты делаешь тут?!
- Пришёл проведать тебя. По твоим словам это я виноват в том, что ты чуть не умерла. Я чувствую вину за собой.
- Да мне плевать, что ты чувствуешь, а что нет!!! Уберись отсюда! Я видеть тебя не могу.
- Я хочу помочь тебе.
- Да? Что ж... есть одни способ помочь мне. Сделаешь?
- Да, конечно. Но смотря что за способ.
- Убей меня.
- Что?
- Убей меня. Только это мне поможет.
- И не подумаю.
- Ну вот. Не хочешь мне помочь – не надо. Избавь меня от своего присутствия.
- Нет.
- Почему?! Тебе что, доставляет удовольствие смотреть на моё бессильное тело? Недостаточно налюбовался им тогда ночью? Или хочешь повторить тогдашний подвиг?
- Да как ты можешь говорить такое?
- Да ты просто подонок.
- Нет. Ты меня не знаешь.
- Мне вполне хватило одной ночи, чтобы тебя узнать.
- Но ведь я тогда был... Ну, выпивший...
- Ты сам отвечаешь за свои действия.
- Честно, я даже не помню, что произошло!
- Зато я помню. Тебе что, рассказать, как ты меня насиловал? Или зачем ты говоришь мне, что ничего не помнишь?!
- Затем говорю, что тогда я не отвечал за свои действия.
- Но это не освобождает тебя от ответственности!!! Неужели ты не понимаешь?! Ты сломал мне жизнь! А ведь мне скоро будет только 17 лет!
- Честно, я не понимал, почему такой прекрасной девушке с ангельским лицом и прекрасной фигурой захотела оборвать свою жизнь так рано.
- А для тебя существует такое понятие, как душа? Не всё в жизни решает размер груди.
- Ну, у всех на это свои взгляды.
- Пошёл ты...
- Не надо меня посылать. И выгонять меня не надо. Я всё равно буду здесь.
Эллис повернула голову. В вазе стояли новые цветы.
- Кто их приносит? – спросила она.
- Я. Тебе что, не нравятся цветы?
- Нравятся, но вот только точно не от тебя.
- Всё равно. У тебя каждый день рядом с кроватью будут стоять свежие цветы. Я тебе это гарантирую.
- Не надо. У меня на них аллергия будет.
- Не будет.
- Почему ты такой упрямый?
- Какой есть.
Эллис отвернулась от Тома. Ей не хотелось видеть его. Слышать его.
В палате воцарилась тишина.
«Интересно, о чём он думает сейчас? Неужели всё-таки обо мне? И зачем? Не понимаю, зачем ему снова и снова истязать мою итак израненную душу тем, что он тут сидит и ещё доказывает, что не виноват?!»
В палату вошёл врач. Посмотрев на Эллис, он радостно сказал:
- Доброе утро! А точнее, добрый день! Как спалось?
Но она ничего не ответила.
- Ты поговоришь со мной?
Нет ответа.
- Она вообще говорила сегодня? – обратился он тогда к Тому.
- Да, говорила.
- И что? Ей лучше?
- В каком плане?
- В психологическом.
- Я бы не сказал.
- Ну что ж... Лучше побудь с ней. Ей не будет одиноко.
Глаза Эллис расширились.
- Доктор, не надо, уведите его отсюда! – жалобно попросила она.
- Поздно. Он уже ушёл, - ответил Том.
- Позови его назад!
- И не подумаю!
- Позови, говорю!
- Нет.
- Почему тебе так хочется сидеть здесь?
- Потому, что я не хочу оставлять тебя. Ты ведь с радостью опять наделаешь глупостей при первом же удобном случае!
- Можешь не беспокоиться. У меня есть силы только на то, чтобы говорить.
- А кто тебя знает?
- Что-то я не верю тебе.
- Как хочешь.
- Ты не понимаешь, что своим присутствием ты только делаешь рану в моей душе глубже?
- Я не уйду, если ты клонишь к этому.
- Господи, как же ты надоел мне! Ты бы только знал!
Том промолчал. Что весьма странно для него, ведь он всегда предпочитал, чтобы последнее слово принадлежало ему.
«Это невыносимо. За что я так наказана? Мало того, что я мучаюсь от дикой боли, которую источает душевная рана, так ещё и мне нужно находиться в последние дни своей жизни в обществе того, из-за кого вся моя жизнь переломалась. Из-за которого ей уже нет смысла продолжаться. Из-за того, что я уже пыталась её прервать»
- Неужели мы так и не подружимся? – напомнил Том о своём существовании.
Эллис горько рассмеялась.
- Ты хоть сам- то понял, что сказал?
- Вполне.
- Я не отвечу. Ты, по-моему, сам знаешь мой ответ.
Снова воцарилась тишина. Где-то за дверью кто-то уронил что-то, за окном раздался гудок машины. Эллиса хотела остаться одна. Одна смотреть в белый потолок, одна слушать все те звуки, казалось бы, повседневно окружавшие её, однако теперь они казались ей более сильными. А точнее, теперь ей вообще не хотелось их слушать. Это усиливало давление реальности.
Всё давило на разрушенный мир этой девушки: свет, белые стены, белый потолок, цветы, стоящие на тумбочке, тот, кто эти цветы принёс, звуки, запахи... Всё.
- К тебе посетители, - как-то отчуждённо сказала медсестра, вошедшая в палату.
Эллис молчала. Всё равно её слова уже ничего не значат. Никто к ним не прислушается.
Снова открылась дверь. В палату зашла мать девушки. На ней не было лица. Эллис стало так больно смотреть на неё. Не сказать, что оно было сильно взволнованным, скорее злым...
- Молодой человек, не могли бы вы выйти? – прозвучал её строгий, прямо учительский голос. Эллис сразу поняла, что это не к добру, потому, что её мать всегда говорила так, когда собиралась отчитать провинившуюся дочь.
Том вышел. Но теперь Эллис больше хотелось, чтобы он был здесь. Вместо матери. Странные мысли. Однако она понимала, что сейчас на неё начнут кричать, ну если не кричать, то как минимум убивать и доказывать, какая она всё-таки плохая дочь.
- Ну что, как ты себя чувствуешь? – спросила мать, сев рядом. Она пыталась подавить в голосе строгость, но это ей мало удавалось.
- Плохо, - только и смогла ответить девушка.
- Ну что ж... Ты сама виновата.
Эллис не ответила. Просто не знала, что ответить.
- Ты понимаешь, что теперь о тебе ходят разговоры?
Мать набрала в лёгкие больше воздуха.
- Что о тебе говорят, как о... как о шлюхе? Все твои друзья... Они не звонят тебе больше. До меня дошёл слух, что они уже говорят о тебе... такое... что волосы шевелятся. И вся школа уже знает о том, что произошло... А мне вообще не хочется выходить из дома, отвечать на телефонные звонки... потому, что я сгораю от стыда! От стыда, что у меня такая дочь!
- Пусть говорят, что хотят.
- Ты именно этого хотела добиться, когда ложилась в постель к этому...?
Мать снова перевела дыхание.
- Ты хотела популярности? Ты её добилась! Вот она, видишь!!! Все только о тебе и говорят! Мол, неплохо провели время, а потом эта девушка вдруг захотела покончить с собой! Знаешь, что я прочитала недавно?
С этими словами она дослала из сумки какую-то газету.
- «В номере гитариста одной из самых популярных групп Германии, Тома Каулитца, на этот раз нашла пристанище девушка-самоубийца. После того, как та провела с ним ночь, она пошла в ванную и совершила попытку суицида. Но Том спас её от смерти. Теперь она лежит в одной из клиник, а он ходит навещать её каждый день, до сих пор не понимая, что могло толкнуть девушку на такой поступок» Я когда прочитала, подумала, что сойду с ума! Неужели моя дочь, которую я так хорошо воспитала, которая ничем не была обделена, пошла на такое?! Теперь везде будут говорить о том, какая же я плохая мать, что не смогла хорошо воспитать дочь! И это всё спровоцировала ты своим поступком!!!
- Каким именно поступком?
- Не делай вид, что не понимаешь, о чём я!!!
- Не кричи на меня! Я совершила два поступка, о которых все говорят.
- Конечно, я о том, что ты пошла к этому... гитаристу в номер и... переспала с ним.
- Мама! – Эллис поняла, что сейчас расплачется, - Я так поняла, что лучше мне было умереть тогда! Ты думаешь только о том, как же тебе плохо! Ты даже не представляешь, насколько плохо мне! Моё состояние просто не сравнить с твоим! И если ты меня так ненавидишь, убей меня!
Глаза матери Эллис расширились.
- Что ты несёшь?!
- Ты даже толком не знаешь, что произошло тогда... Ты всегда верила тому, что говорят обо мне другие... Но никогда не верила мне!
Она на секунду застыла. Глаза её будто смотрели в пропасть.
- Повтори...
- Да, мама! Ты никогда, никогда не считалась с тем, что я тебе говорю! Ты всегда слушала только окружающих! Причём могла поверить даже в сущие небылицы, потому, что это сказали другие, но не я!!!
- Я всегда верила окружающим, потому, что со стороны людям виднее... – сказала мать, чуть приглушив свой строгий тон.
- Но людей «со стороны» не было в номере Тома тогда, когда я там была!!! И они не знают, что произошло! Если ты помнишь, я себе порезала вены умышленно, потому, что хотела умереть! Меня спасли, а ты, вместо того, чтобы радоваться, что твоя дочь жива, орёшь на меня из-за того, что обо мне написали в жёлтой прессе!!!
Эллис не выдержала и заплакала. Но она ещё не всё сказала, поэтому продолжала сквозь слёзы:
- Ты даже не спросила, почему я вдруг захотела покончить с собой, можешь ли ты помочь чем-нибудь... Тебя больше волнует то, как о тебе будут теперь думать!
На крик пришли врачи, вывели мать из палаты. За ними прискакала медсестра со шприцем наготове и тут же сделала Эллис укол.
На этот раз, видимо, успокоительное было более сильным, потому, что девушка тут же успокоилась и через некоторое время заснула.
* * *

Эллис приснился какой-то тревожный сон. Она о нём уже не помнила, когда проснулась. А проснулась она уже ночью, потому, что снотворное ей вкололи днём. Снова то же самое – синий потолок, синие стены, чёрное небо за окном, нечёткие тени, глухие звуки... Снова это одиночество, снова это давление реальности...
Эллис вдруг вспомнила Тома.
«Странный он всё-таки какой-то. Он ведь понимает, что причиняет мне боль тем, что сидит рядом. Неужели он придёт опять?»
От этих мыслей девушку отвлёк её голод. Она вспомнила, что уже несколько дней ничего не ела.
«А они ещё хотят, чтобы ко мне вернулись силы!» – горько подумала она.
Сил у Эллис хватало пока только на то, чтобы говорить и поворачивать голову.
«Сколько мне ждать ещё?..»
Она вздохнула и начала придумывать тему для размышлений: не просто так ведь лежать! Но о чём можно подумать?
«Вот уж никогда не думала, что буду думать над таким идиотским вопросом... Раньше стоило мне посмотреть на какой-либо предмет, как уже мысли сами ползли из головы. А теперь... Ну вот серьёзно, о чём можно подумать?»
Убранство палаты было не очень, поэтому повода для размышлений не нашлось. Эллис посмотрела в окно.
«Интересно, куда попадают после смерти? Есть ли всё-таки Бог? Есть ли рай? Есть ли ад? Говорят, самоубийцы попадают в ад. Значит, и я туда попаду? А по мне, я уже в аду. А может, мы его тут, на земле, с собой носим? Рай и ад – всё это есть в нашей жизни, мы просто не задумываемся над этим. Может, всё это деление нашей жизни на «чёрные» и «белые» полосы есть деление на рай и ад? Но, по этой теории, после неудач всегда идут удачи. Значит, этот ад скоро закончится? И, может, мне не стоит уходись из жизни? Может, всё наладится?..»
Эллис даже не ожидала от себя такого поворота мыслей. В последнее время она только и думала о самоубийстве, а вот теперь сомневается, совершать ей его или нет.
«Пожалуй, не надо. Пока я буду жить. Потом посмотрим... Посмотрим, как повернутся события. Может, мне захочется жить... Всё может быть...»
После того, как она приняла для себя такую позицию, ей тут же стало легче.
Легче думать, легче смотреть, легче поворачивать голову. Взгляд Эллис упал на цветы, совсем недавно принесённые Томом. Букет был составлен из красных и жёлтых цветов, что выделяло его из всего, что было в палате: днём белого, а ночью - голубого или синего. Цветы, казалось, спали: склонились к тумбочке и не шевелились. А ещё было такое чувство, что их окутала какая-то мрачная дума.
«Как же быстро они увядают... Стоят, радуются, купают свои листья в солнечном свету, всасывают корнями живительную, холодную влагу, и им больше уже ничего не нужно для счастья: они рады тем, что простоят вот так пару дней и... умрут. Они даже не боятся смерти. И не жалеют о прожитых днях.
Вот и я уныла... И скоро завяну, если так будет продолжаться дальше. Нужно выходить из этого состояния. Наплевать на то, что мой ненавистный человек опять сюда придёт. Наплевать на то, что мама теперь будет винить меня во всех смертных грехах. Наплевать даже на то, что Уилл меня бросил. Наплевать!!! Зато я ЖИВУ!!! Этого уже достаточно! У меня гораздо больше дней, чем у этих цветов, я дольше живу, и я должна ценить это! У некоторых нет даже того, что есть у этих букетов. А я жалуюсь... Нет, это надо прекращать!»
Эмоции, вдруг вот так вот пробудившиеся внутри уже не жившего, а существовавшего организма девушки, отняли много сил. Она смогла вновь заснуть.


* * *

Проснувшись, Эллис увидела лицо Тома. Его глаза с каким-то умилением смотрели на неё. Похожий взгляд был у Уилла, когда она случайно задремала у него на коленях и проснулась только на закате: тогда они ездили за город на небольшой пикник. Всё это время парень неотрывно смотрел на неё, вот таким вот взглядом, как сейчас смотрел на неё Том. Может, поэтому Эллис почувствовала что-то тёплое к тому, кто сидел рядом.
- Привет, - добродушно сказала она ему.
Тот удивился.
- Странно, что ты не начинаешь день со слов «Уйди»!
- Зачем тебе говорить это всё время? Ты и так знаешь, что я не хочу видеть тебя здесь. Но разве тебя переубедишь? Ладно уж, сиди, раз так хочется, но знай – жизнь-то мимо проходит!
- Я знаю. Но я как подумаю, что из-за меня этой жизни чуть не лишилась ты, так меня сюда прямо-таки тянет... Я не знаю, простишь ли ты меня когда-нибудь...
- Разрешаю тебе надеяться.
- Значит, есть шанс?
- Шанс есть всегда. То, что ты живёшь, уже даёт тебе шанс.
- Сегодня ты какая-то более жизнерадостная...
- Просто многое поняла для себя.
Эллис вдруг осознала, что у неё есть силы. Она чуть приподнялась и смогла сесть. Голова чуть закружилась и по началу по телу волной прокатилась лёгкая дрожь. Но затем состояние чуть улучшилось, но всё же стало напоминать простудное.
- Слушай, я умру от голода скоро. Раз уж ты тут сидишь, попроси, чтобы мне поесть дали, - сказала она чуть удивлённому Тому.
Тот чуть ли не бросился в коридор и через некоторое время уже пришёл вместе с медсестрой, в руках которой был специальный поднос.
Эллис не думала, что когда-нибудь будет с таким упоением есть самые простые блюда. Том всё это время смотрел на неё. В итоге девушка не выдержала и сказала:
- Возьми что-нибудь, а то смотришь мне в рот... Как-то неудобно!
- Нет, спасибо, я не голоден.
- Точно?
- Точно, точно.
- Ну, моё дело предложить...
- Ты ведь ненавидишь меня.
- И что?
- Ну...
- Даже если я и ненавижу кого-то, я не могу просто так есть, когда кто-то на меня смотрит, и сам при этом не ест ничего.
- Спасибо, но я действительно не голоден!
- Ну вот и хорошо!
Но через некоторое время Эллис всё равно сказала:
- Точно ничего не хочешь?
- Да что с тобой? Ведь ты так ненавидишь меня, а сейчас разговариваешь со мной, как будто мы хорошие друзья, ну или по крайней мере приятели.
- Не обольщайся. Вряд ли мы подружимся.
- Но почему?
- Ты что, так и не понял? А как бы ты поступил на моём месте?
Том замялся. Он опустил взгляд вниз и замолчал.
- Вот я о том же.
Через некоторое время Эллис снова бросила взгляд на Тома. Тот продолжал сидеть, глядя в пол.
«Что это он? Ему что, стыдно? Он наконец осознал, что сделал... мягко говоря, подлость? Давно пора...»
Через пару минут девушка уже всё доела и попросила Тома занести поднос куда надо. Тот не сразу вынырнул из своих мыслей, но всё же послушно выполнил просьбу.
Когда его не было в палате, дверь немного приоткрылась и Эллис увидела на пороге... свою любимую сестрёнку Анну!
- Эллис! – крикнула она и бросилась обнимать свою сестру, - боже, мне всё рассказали... Как он мог? Да я их слушать перестану! Да я вообще все их постеры сожгу к чертям! Да я...
Голос девочки осёкся и она заплакала. Навзрыд. Такого Эллис не ожидала.
- Успокойся... Всё нормально. Это ведь не с тобой произошло! – пыталась она успокоить свою сестру. Но безуспешно.
Дверь палаты открылась вновь и в проёме показалось лицо Тома. Увидев открывшуюся ему картину, он помедлил. Эллис, заметившая его, сделала знак, чтобы он вышел. На этот раз его не пришлось уговаривать.
- Ну прекрати!
Анна отстранилась от сестры. Всё её лицо было мокрым от слёз.
- Ну в конце концов, почему ты плачешь?
- Потому, что это я во всём виновата!
- Да что ты говоришь такое? Каким это образом ты виновата в том, что произошло?
- Это ведь из-за меня ты пошла на фвтограф-сессию! И это я не смогла рассказать тебе, что Том может сделать таким образом, чтобы ты осталась дома!
- Перестань. Ты мне отлично расписала, зачем Том мог меня позвать. И я решила для себя, что если он будет приставать, я вырвусь. Но так и произошло, но я не смогла вырваться. Кто ж знал, что он сильный такой оказался? Прекрати винить себя, во всём виновата одна я и никто другой.
- Но... мало того, что он тебя изнасиловал, так ты ещё и с собой пыталась покончить!!!
- Это тоже была моя и полностью моя идея! В этом уж точно ты себя не можешь обвинить!
- Как ты вообще?
- Уже лучше. Намного лучше. Вот поела недавно, и поняла, какое же это счастье – быть сытым!
- А чего это они тебя голодом морили?
- Ну, у меня ведь не было сил ни на что. Всё, что я могла сделать – повернуть голову и сказать что-нибудь.
- Ну это не мудрено. Тебя доставили сюда с огромной потерей крови. Говорят, что это странно, что ты выжила. Но, тем не менее, состояние стабилизируется. Но, как сказали врачи, тебе придётся пролежать тут ещё несколько недель, пока не восполнится недостаток крови.
- А давно я здесь?
- Ну... где-то четыре дня. Полтора ты была в отключке. Тебе даже подкачивали донорскую кровь.
- И кто же донор?
- Тебе лучше не знать.
- Ну кто?
- Понимаешь... Ни у кого из нас. В смысле, ни у кого из нашей семьи группа крови не совпадает с твоей. А кровь нужна была срочно... И нашёлся человек...
- Кто? Я его знаю?
- Да.
- Говори давай!
- Это Том.
Эллис не поверила своим ушам. Все мысли перепутались в голове.
«Чёрт возьми... Тот человек, из-за которого моя жизнь сломана, тот, из-за кого я хотела умереть... Он... Он дал мне свою кровь?! И теперь она течёт во мне?!»
- Ты что, пошутила?
- Нет, я на полном серьёзе!
Эллис молчала. Шок не давал ей говорить.


* * *

- А он приходит к тебе? – спросила Анна через некоторое время.
- Да. Его просто невозможно выгнать отсюда. Ну что ж. Пусть сидит.
- И как вы с ним...?
- Что ты имеешь в виду?
- Ну... Как вы относитесь теперь друг к другу?
- А как должны? Конечно, я его ненавижу... Он... не знаю... Его грызёт вина. Поэтому он и сидит тут.
- Он сейчас в больнице, здесь? – оживилась сестра.
- Да. Где-то здесь.
- Хм...
- Что такое?
- Просто я разрываюсь... С одной стороны, он – гитарист моей любимой группы, а с другой... С другой, он мне враг... Потому, что довёл сестру до попытки самоубийства...
- Да прекрати. По твоим словам... Он спас меня. В номере спас. И кровь свою мне дал. Он пытается загладить свою вину передо мной.
- Я не знаю, любить его... или ненавидеть...
- Выбирай, что тебе ближе.
- Всё-таки хочется продолжать слушать их... Но отношение к Тому у меня поменяется по-любому...
- Вот и продолжай слушать их. Слушай свои желания.
У Анны зазвонил мобильный. Из динамика послышалась знакомая до одури песня.
«Конечно, моя сестра будет продолжать слушать Tokio Hotel! Она и дня не может прожить без них»
- Мам, ну я у Эллис в больнице! Да, зашла проведать! Что значит, не предупредила? Я оставила записку! Да хорошо... Хорошо, я сейчас приду!
Анна зло посмотрела на дисплей.
- Опять канает... Вечно ей что-то нужно!
- Как мама?
- Нормально. Только о тебе предпочитает не говорить.
- Она сказала тебе, чтобы ты шла домой?
- Да.
- Тогда последний вопрос...
Мысли Эллис вызвали боль в груди.
- Уилл спрашивал про меня?
- Уилл? Ну... Нет... И я знаю, почему.
- Ну, это и я знаю...
- Нет, не знаешь.
- Что... причина другая? – взволнованно отозвалась девушка.
- Да.
- Ну не тяни! Говори! Рано или поздно ты всё равно скажешь!
- Короче... У него появилась другая. Назавтра после того злосчастного вечера.
Глаза Эллис затянулись влажной пеленой.
«Как он мог? Я-то думала, что он меня бросил потому, что решил будто я шлюшка какая-нибудь... А он... Он на самом деле... Тот ещё...»
- Он сделал вид, что обижен, разозлён... И сказал, что больше не хочет тебя знать...
Эллис молчала.
- Я пойду. Ты давай, держись, не сдавайся! Я завтра зайду опять!
Хорошо, что она не видела слёз Эллис. Иначе были бы уговоры не плакать из-за Уилла (который, кстати, Анне совсем не нравился), и прочее, что было совсем не нужно Эллис.
Эмоции переполняли бедную девушку. И она больше не могла держать всё в себе. Она заплакала. Сначала тихо, а потом громко, навзрыд. Она не задумывалась о том, что могут подумать вошедшие в палату, как громко она рыдает и вообще всё остальное. Всё вокруг расплывалось от постоянно подступающих слёз.
Эллис могла только слышать. Слышать, как открылась дверь, потом она захлопнулась... Кто-то сел с ней рядом на кровать и обнял её.
- Всё хорошо.
Эллис даже было наплевать на то, кому этот голос принадлежал. Она продолжала рыдать, уткнувшись в грудь тому человеку, который был рядом. Он гладил её по голове.
- Тебе нужно выплакаться. Станет легче. Не держи это всё в себе.
Эллис это и делала. Она выплёскивала всё, что наболело. Все огорчения. Все страхи. Всю ненависть. Весть негатив.
Через некоторое время плач стал тише. А потом и вовсе прекратился.
Только тогда Эллис подняла голову и увидела, что её обнимает Том.
- Всё? Всё в порядке? – спросил он.
- Нет. Не всё в порядке, - девушка высвободилась из его объятий.
Том промолчал.
- Тебе действительно лучше уйти. Оставить меня. Я хочу побыть одна.
Том не сдвинулся с места.
Эллис повернулась на другой бок и уставилась в окно. На глаза снова набежали слёзы.
В палате повисла тяжёлая тишина.
- Я знаю, что это я виноват во всём. Не знаю, как ты поступишь, но... Прости меня. Я идиот. Мне ужасно стыдно за самого себя. Не знаю, сможешь ли ты простить. Но очень надеюсь на это.
Эллис услышала, как он встал и вышел. Теперь слёзы душили её ещё больше.
«Я не прощу тебя. Я отомщу тебе. Придёт время... И ты сам познаешь тот ад, в котором я сейчас нахожусь... Я позабочусь об этом...»


* * *

Утро того дня выдалось невероятно прекрасным. Яркое солнце, голубое небо, пение птиц, шум тёплого ветра...
Эллис уже могла ходить, и в этот день она прогуливалась по небольшому саду около больницы.
Прошло уже несколько недель после того, как она легла сюда. Кровь восстанавливалась достаточно быстро, поэтому уже сейчас она чувствовала себя хорошо. Но выписываться было пока рано.
Том почти каждый день приходил к ней. Но за всё это время они почти не говорили. Эллис всё думала, как отомстить ему. Отомстить за то, что теперь у неё именно такая жизнь – такая, которую она не хотела.
Но она не смогла придумать ничего. Не было подходящего момента, что ли...
«Время ещё придёт», – думала Эллис про себя.
Вокруг всё радовалось. Всё и все. Кроме Эллис. Она уже забыла, когда в последний раз смеялась. Наверное, тогда, когда к ней приходила Анна. Она веселила её, не давала загнить в этом белом здании. Особенно повеселило девушку то, как выглядела её сестра, когда та случайно столкнулась на выходе с Томом.
«Да, зрелище было ещё то...»
Эллис улыбнулась.
«Ну вот! Наконец улыбка! А я-то думала, что уже разучилась улыбаться!»
Скоро сентябрь. Осень. День рождения Эллис в конце октября. Ей исполнится семнадцать...
Она вспомнила, как строила планы на этот день, как думали с Уиллом, куда им пойти, что он ей подарит...
Девушка горько вздохнула. Она решила, что с неё достаточно солнечных ванн и пошла в прохладное здание больницы.
- Когда я выйду отсюда? – спросила она у врача, когда тот в очередной раз зашёл к ней в палату, чтобы спросить, как та себя чувствует.
- Это зависит от того, в каком ты будешь состоянии.
- Если всё будет нормально, то когда?
- Хм... – врач задумался, - наверное, в начале сентября. Тебе ещё не очень много. Но учти, то, что ты отказалась от поддержки психолога...
- ... не во благо тебе, - закончила Эллис за него, копируя его нудную интонацию.
- Перестань так относиться к жизни! Ты ведь только что пришла с улицы: там так здорово!
Эллис только подняла на него абсолютно безучастный взгляд.
- Мне многое приходилось видеть, но такой негатив в шестнадцать лет...
Эллис молчала.
- Ладно, я пойду. Мне ещё осмотреть пациентов.
Врач закрыл за собой дверь. Девушка вздохнула и подошла к окну. За ним всё цвело, впрочем, как и всегда. Всё не сочеталось с состоянием девушки. Всё, чего хотела тогда её душа – мести.


* * *

- Здравствуй, Эллис! – улыбающийся врач открыл дверь нараспашку и отвесил поклон.
Он был молодым, поэтому, наверное, был таким весёлым.
- Здравствуйте.
- Хочу сообщить тебе хорошую новость!
- И какую же?
- Завтра ты выписываешься! Так что можешь уже прощаться со всеми, с кем успела познакомиться, собирать сои вещи и прочее.
- Да... работа предстоит совсем маленькая...
- И ты что, за всё время, пока тут была, ни с кем не подружилась?
- Нет.
- Это, наверное, потому, что ты в отдельной палате. Если бы была с кем-то вместе, обязательно нашла бы с ним общий язык.
- А можно спросить, кто это мне такую роскошь обеспечил? Неужели мама? Или отец дал вдруг о себе знать?
- Нет, не угадала. Все расходы взял на себя Том Каулитц. Это ведь он постоянно приходил к тебе и сидел рядом?
- Да... Уже порядком надоел... Хотя, его не было неделю, так что я уже даже соскучилась.
- Не говори о нём так! Он ведь и лечение твоё обеспечил, и жизнь тебе спас.
- Знаете, мне особенно не хочется, чтобы во мне текла его кровь.
- Ну, теперь вы связаны уже навсегда! – усмехнулся врач, - ладно, удачи тебе на воле!
С этими словами он вышел.
«Так сказал, будто я из тюрьмы выхожу... Хотя, это и стало для меня тюрьмой... С этим вечным надзирателем Томом... Неужели я прощусь наконец с этими белыми стенами, равнодушными лицами... С Томом, в конце концов...»
Девушка на секунду прекратила ход мыслей.
«С одной стороны... Хочется его отблагодарить за то, что он меня спас... Хотя нет... За что мне благодарить его?! За тот ад, в котором я теперь?! Нет... Нет...»
Эллис точно знала тогда, что не простит его. Ни за что. Но она ведь так и не отомстила ему!
«Как же это сделать? Каким образом?»
Но вечером удобный случай преподнесли ей как на блюдечке. Сделал это сам Том.
Вечером, когда Эллис просто сидела на кровати и тупо смотрела перед собой, дверь тихо открылась. На её пороге стоял Том.
Он ничего не сказал. Сел рядом и посмотрел на Эллис. Долго молчал. Эллис тоже не отважилась нарушать тишину. Но всё же парень наконец собрался с мыслями и сказал:
- Привет!
Девушка ничего не ответила.
- Эллис... Пожалуйста, посмотри на меня.
Она повернула голову к Тому.
- Я хочу, чтобы ты меня выслушала.
- Говори.
- Тогда, когда я тебя увидел впервые, я просто подумал, что ты красивая девушка. И принял твои слова за намёк... Поэтому и пригласил к себе. Дальше ты знаешь сама, но я хочу пояснить: тогда я был пьян. Поэтому сам не ведал, что творил. Будь я трезвым, я бы ни за что не принуждал тебя к связи! Поэтому-то я и был в шоке, когда увидел тебя в ванной... всю в крови... Тебе срочно нужна была кровь, и я дал свою. Она спасла тебе жизнь. Я просидел рядом с тобой почти всё время, пока ты не очнулась. Сначала я не верил, что толкнуло тебя на такой шаг. Но потом я понял, что это произошло в действительности. Из-за чувства вины я чувствовал потребность находиться рядом... И за всё это время, пока я находился тут... Я понял, что ты стала очень дорога мне... Очень дорога...
Том замолчал, переводя дыхание.
- У меня сегодня день рождения. И лучшим подарком будет лишь твоё согласие.
- Согласие на что? – аккуратно спросила Эллис.
- Я хочу, чтобы ты стала моей девушкой.
Эллис округлила глаза.
- Подожди! Ты не отвечай вот так, сходу! Подумай... Хорошо подумай, прежде чем дать ответ... Я знаю, завтра ты выписываешься... Я приду завтра. Встречу тебя на выходе. Вот тогда ты и скажешь, что решила.
Том посмотрел на девушку с надеждой, встал и уже уходил, как Эллис подала голос:
- Том!
Он остановился и снова посмотрел на неё. В его взгляде было что-то от удивления и что-то от надежды.
- С днём рождения... Я обещаю подумать...
- Спасибо...
Том ушёл.
«С чего это его так... Что это он... Я не знаю, мне его вдруг стало жаль... Неужели он действительно начал ко мне чувствовать что-то? Но я чувствую к нему только ненависть... Поэтому мне и жаль его. Но он превратил мою жизнь в Ад! И я так хотела отомстить ему...»
Вдруг Эллис будто осенило.
«Вот он, шанс! Шанс отомстить! Я соглашусь... Соглашусь на отношения, буду притворяться, что он мне нравится... А потом неожиданно возьму и брошу его. И причём не как-нибудь просто так, а по телефону! Анна рассказывала, что он расставался таким образом с большинством его девушек. Так вот пусть познает тот ад, через который он заставил пройти их всех!»
Эллис зло ухмыльнулась самой себе.







* * *

И в это утро всё было прекрасно: голубое, просторное небо, на котором не было ни облачка, яркое, но с тем самым нежное солнце, шум ветра... Эллис вышла из здания клиники и набрала полные лёгкие воздуха.
«Воля...»
Именно это слово и посетило её голову тогда – наконец она высвободилась из этих белых, холодных стен, от постоянных уговоров врача посетить психолога, от ежедневных раздумий о том, что жизнь наладится, но это когда-то придёт неизвестно когда...
Но от одного Эллис так и не избавится. По собственной воле. Впрочем, то, о чём она думала, уже шло ей навстречу.
Эллис поняла, что Том пытается скрыть волнение, и это у него получалось достаточно хорошо. Но что же скроется от всевидящего ока этой наблюдательной девушки?
- Привет! – добродушно сказал он, - поздравляю с выходом отсюда.
- Спасибо большое. Только вот с этим выходом у меня появились проблемы.
- Какие?
- Ну, мне безумно не хочется идти домой. Мама на меня очень сильно разозлилась, да и я на неё тоже...
- Из-за меня?
- Ну, можно и так сказать... Из-за того, что произошло в ту злосчастную ночь, всюду обо мне теперь гуляют слухи, а мама не может пережить этого...
- Рано или поздно вы помиритесь. Мать не может ненавидеть своего ребёнка вечно.
- Кто его знает...
- Давай я провожу тебя. Ты не против?
- Нет.
Том и Эллис пошли по уже нагретому асфальту. Второе сентября, а совсем не хочется верить, что осень.
- Если ты помнишь, - аккуратно сказал Том, - я просил тебя вчера подумать кое над чем.
- Помню.
- Ты решила?
- Да, решила.
Том остановился, зашёл чуть вперёд и посмотрел Эллис в глаза.
«Какой взгляд... Сколько же девушек уже ловилось на него? Скольким он оказывал... Сколькие потом мучались, вспоминая это взгляд...»
- Что ты решила?
Том уже не так хорошо скрывал своё волнение.
«Волнуется как мальчишка перед первым свиданием. А ведь согласие он, наверное, не в первый раз уже спрашивает!»
- Решила, что мой ответ будет... «Да»!
Том обрадовался не на шутку. Он обнял девушку и проговорил:
- Как же я рад... Это поистине самый лучший подарок!
«Как же, подарок... Потом поймёшь, что это никакой не подарок был. Ты ещё разочаруешься, что попросил меня стать твоей девушкой!»



* * *

- Ты никуда не хочешь сходить? Типа в кино или ещё куда? – участливо спросил Том.
Он держал Эллис за руку, а та шла рядом, вовсю делая вид, что ей это нравится.
- Ты в своём уме? – спокойной интонацией ответила девушка, - ты хоть понимаешь, что в кино начнётся, если туда вдруг ты зайдёшь?
- Ну почему? Мы вот уже часа два гуляем и нас никто не узнал. Тебе что, сама по себе идея не нравится?
Конечно, ей не нравилась эта идея. Ей вообще не хотелось сейчас быть с Томом. Но... Она дала обещание отомстить. И она верна своему слову.
- Нет. Идея хорошая. Почему бы и не сходить?
Том оживился. На его лице появилась улыбка, а глаза сверкнули.
«Как бы я хотела уйти сейчас. Куда-нибудь... Не важно!»
Вскоре Том и Эллис оказались в прохладном здании кинотеатра. Все собирались на премьеру какого-то нового блокбастера, поэтому билетов почти не было. Но, к счастью Тома и к несчастью Эллис, в соседнем зале шёл менее рейтинговый фильм, куда билеты ещё были.
- Слушай, а может, в другой раз придём? Всё-таки я хочу в большом зале посмотреть фильм...
- Да какая разница? Но, если ты настаиваешь, мы можем уйти...
- Нет, нет... – Эллис спохватилась, - нет, все в порядке. Пошли.
Через пару минут они уже вошли в небольшой, но уютный зал. Почти все люди уже расселись по своим местам – сеанс скоро должен был начаться.
Том взял Эллис за руку и повёл к их местам. Только теперь девушка поняла, что он купил билеты... на последний ряд!
«О, нет, только не это!!!»
- Всё в порядке? – спросил Том, увидев её лицо.
- Да, все отлично, тут просто... душновато....
Эллис села в своё кресло. Том сел рядом.
- Ты что-нибудь знаешь о фильме, который мы будем смотреть? – спросила она, словив на себе его взгляд.
- Нет. Меня это, скажем так, не волнует.
«Да уж, могу догадаться, что тебя волнует...»
Выключили свет. Из колонок послышались звуки, начали дико бить по ушам. Именно поэтому Эллис не очень любило ходить в кино. Но сейчас... Сейчас ей приходится изображать из себя хорошую девушку.
Эллис почувствовала прикосновение. Том положил свою руку на её.
Девушка закусила нижнюю губу. Обстановка была знакома до чёртиков – точно так же, на последнем ряду, она сидела с Уиллом. И ей очень не хотелось, чтобы Том делал то же, что и Уилл...
А дело, похоже, к этому и шло. Где-то на середине фильма Эллис поняла, что Том больше не смотрит на экран, а исключительно на неё. Она вжалась в кресло и напряжённо всматривалась в цветную картинку, в которой, правда, от волнения ничего не понимала. Том придвинулся ближе. Ещё ближе. Так, что девушка чувствовала его дыхание у себя на щеке.
Сначала нежный поцелуй в щёку. Потом его губы плавно соскользнули к её губам.
Эллис поняла, что сейчас наделает глупостей – оттолкнёт Тома или что-то в этом роде. Но осознала – если она поддастся порывам ненависти, всё будет испорчено. Поэтому она заставляла себя не сопротивляться.
«Представь, что это Уилл... Что вы с ним не ругались, что вы сидите здесь, как ни в чём не бывало, как всегда, на последнем ряду, целуетесь... И всё будет ОК!»
Но «OK» всё быть не могло. Стоило Эллис вспомнить про Уилла, на её глаза навернулись слёзы, горло сдавило и она отодвинулась от Тома.
- В чём дело? – спросил он.
- Ни в чём. Всё в порядке, - сквозь слёзы сказала девушка.
- Слушай... «Всё в порядке» - самый глупый ответ на подобный вопрос. Я же вижу, что что-то произошло!
- Да всё нормально...
Том пристально посмотрел на Эллис.
- Расскажи, что такое.
- Пойми... До того, как мы... ну, мы встретились, у меня был парень. И эта обстановка, твои действия... Они напоминают мне о нём... Ты не подумай, он ушёл из моей жизни, просто когда я узнала о том, что он меня бросил... Я ещё лежала в больнице... И это осталось для меня душевной раной...
- Я понимаю...
Они помолчали несколько секунд. Потом Том аккуратно спросил:
- Ты всё ещё любишь его?
Эллис молчала.
«Да, что-то осталось... Какие-то чувства ещё не угасли... Но стоит ли говорить о них? Конечно нет! Как это я скажу Тому, что всё то время, когда мы встречались, я любила другого парня?»
- Нет. Уже нет. Но воспоминания и боль... Они ещё не выветрились.
Том аккуратно взял руку Эллис.
- Ты знаешь... Мне достаточно лишь того... что я тебя люблю.
Эллис посмотрела на него.
«Да неужели он искренне это говорит? Придётся наградить его за это...»
Она придвинулась к Тому и поцеловала его.
«...За то, что половина моего плана уже позади!»
* * *

- И де тебя черти носят? – как всегда грубо спросила мать Эллис, когда та вернулась домой.
Эллис уже не помнила, когда её мама последний раз говорила ей что-то нормальным тоном. Она либо делала ей грубые замечания, либо вообще молчала.
- Я задала вопрос, - ещё строже спросила она, видя, что её дочь не собирается отвечать на вопрос.
Но Эллис и в этот раз не посчитала нужным заговорить. Она сразу пошла в свою комнату.
По дороге её догнала Анна.
- Ну как дела? Ты на маму внимания не обращай... Она ведь не всегда такая...
Анна была единственным человеком, которому Эллис рассказывала почти всё. Она знала, что её сестра никому ничего не сболтнёт.
Анна только рада была слушать рассказы своей старшей сестры. Именно поэтому она и говорила ей не принимать грубость матери близко к сердцу – боялась, что рассказчица расстроится и не выдаст очередную историю.
- Анна, я уже давным-давно привыкла к тому, что мама со мной почти не разговаривает, а если что и говорит – оскорбления или замечания.
- Ну, я думаю, когда-нибудь всё наладится...
Эллис вошла в комнату и открыла окно. В помещение ворвался свежий осенний воздух.
- Ну, рассказывай, как всё прошло, - Анна уселась на кровать в ожидании увлекательного повествования.
- Много будешь знать – плохо будешь спать!
Сестра подняла одну бровь.
- Ну всё, всё... Хотя, всё ли тебе рассказывать?..
- Всё, а почему нет? Вряд ли вы что-то такое натворили сегодня. Вы встречаетесь уже два месяца и ещё ни разу не поцеловались!
- А вот и неправда!
Анна открыла рот.
- Ты это серьёзно?..
- Да... Сегодня в кино ходили...
Эллис рассказала сестре всё, как есть. Только, надо сказать, Анна ничего не знала о замыслах сестры. Поэтому и не понимала, почему она рассказывает обо всём с таким холодом в голосе.
- Слушай, а Том... Ну, когда вы идёте с ним по улице, скажем... Он не заглядывается на других девушек? – спросила Анна, дослушав рассказ Эллис до конца.
- Да вроде нет...
- Ты смотри... А то он может!
- Да ладно...
- Слушай, он тебе что, вообще безразличен? Какого рожна ты тогда встречаешься с ним?
- Да кто тебе такое сказал?
- Ну несложно догадаться, скажем так...
- Ну ты сама подумай – какого чёрта я буду встречаться с тем, к кому у меня нет никаких чувств?
- А может, ты что-то задумала, чтобы ему отомстить?
Эллис поразилась проницательности сестры.
- Да ну, о чём ты?
- Я так... Не бери в голову...
- Да уж... Тебя послушаешь...
- Эллис... Хочу тебя спросить: что ты на день рождения делать будешь?
«Точно! У меня день рождения совсем скоро... Я и забыла про него...»
- Я не знаю. Честно.
- Ну как это ты не знаешь?
- А вот так вот и не знаю... А что можно сделать? Друзья разбежались уже давно... Мама со мной практически не разговаривает... Остаёшься только ты!
- И Том!
- И Том, - согласилась Эллис, - ну, есть что предложить?
- Ну... думаю, есть...
- И что?
- А пусть ты весь этот день проведёшь с Томом! Ну, если ты к нему неравнодушна, как говоришь...
- Слушай... Мне семнадцать исполнится, а я весь день буду с тем, кто к этому не имеет никакого отношения...
- Нет, ну это же не Рождество, в конце-то концов! День рождения – не семейный праздник, его можно провести и вне семьи!
«Вот чёрт, кто её просил вообще вспоминать о том, что у меня день рождения скоро? Теперь ищи отговорку, почему я не хочу проводить его вместе с Томом!»
- Слушай, ну ты додумалась не запаролить телефон Тома!
Эллис повернулась и увидела в руках сестры свой мобильник.
- Если не секрет, ты ему что – звонить будешь?
- Ну да, поболтаем с ним немного о жизни...
- Отдай мобильник сюда!
- Конечно-конечно, минутку...
Анна нажала на кнопку вызова, немного подождала и радостно произнесла в трубку:
- Том? Это сестра Эллис. Я звоню напомнить тебе, что у неё совсем скоро день рождения, и она совсем не против провести его с тобой...
- Анна, отдай телефон!
- ...Так вот, я прошу тебя заранее подумать, куда вы сходите и что будете делать. Я на тебя рассчитываю!
Анна отключилась.
- Всё.
- Да ты не разговаривала с ним! Ты просто прикалывалась!
- Да я реально с ним говорила!
- Ну конечно! Да ты бы в обморок упала, услышав его голос!
- Не веришь – спроси у него, - Анна протянула мобильник сестре.
- Да, представляю, как глупо я выглядеть буду, если позвоню сейчас и спрошу: «Алло, Том, а тебе случайно не звонила моя сестра?»
- Ну, как хочешь... Можешь не верить. Я пойду.
Анна вышла.
«Нет, я знаю свою сестру, она не могла так спокойно говорить с гитаристом своей любимой группы! Она просто решила надурить меня – это точно! А звонить Тому и спрашивать, звонила ли ему Анна – просто глупо. Она просто не звонила... Надеюсь, поэтому Том ограничится лишь поздравлением...»


* * *

- С днём рождения!!! – заорала Анна так, что Эллис подскочила и пугливо оглянулась.
Затем она пришла в себя и посмотрела на сестру.
- Ты каким местом думаешь? Я же сплю.
- Ты разговариваешь во сне? Это уже нужно к психологу!
- Который час?
- Уже половина второго! Ну и как после этого тебя не назвать соней?
«Да... Сегодня мой день рождения... Странно, я совсем не радуюсь... Когда я вообще радовалась в последний раз?..»
Анна подарила ей какую-то вазочку с красиво составленным букетом: сразу было видно, что делала она этот подарок сама.
«Мелочь, а приятно!»
Когда Эллис вышла из комнаты, увидела маму.
- С днём рождения, - холодно бросила она, даже не удостоив дочь взглядом.
- Спасибо, - точно так же равнодушно ответила девушка.
«И когда эта вражда закончится? Наверное, тогда, когда одна из нас не выдержит и предложит перемирие. Ну, во всяком случае, это буду не я. Не из упрямства, а потому, что это мама меня обидела, обвинила неизвестно в чём... И что это именно она дуется на меня за то, что я испортила ей репутацию, а не я на неё. Когда она поймёт всё, возможно, всё вернётся в норму»
Взгляд Эллис вдруг упал на рамку с фотографией, которая стояла на тумбочке рядом с телевизором. На ней была её мать. Совсем молодая, счастливая... Но Эллис знала, что это – не вся фотография.
Когда-то давно, ещё ребёнком, она лазила всюду, где только могла, и вот её руки дошли и до этой рамки. Оказалось, что фото, вставленное в неё, сложено. На другой её половине был изображён мужчина с ярко-зелёными глазами и каштановыми волосами, лицо которого показалось девочке очень знакомым.
Она спросила об этой половине фотографии у мамы, однако она ничего не ответила. Позже она и сама поняла, что этот человек – её отец.
Эллис медленно подошла к тумбочке и взяла рамку в руки. Затем перевернула, отодвинула крючки и достала фото.
«Как же я всё-таки похожа на тебя... Знать бы, почему ты ушёл от нас... А я ведь даже не помню тебя. Мне было только три года...»
Через год после развода с отцом Эллис, её мать вышла замуж ещё раз. Сначала малышка Эллис не принимала отчима, но затем потихоньку начла с ним дружить. Потом родилась Анна... И в сёмье началось что-то невообразимое. Постоянные ссоры, которые порой доходили до рукоприкладства и в итоге... опять развод. С тех пор девочки жили с матерью одни. Они не испытывали недостатка в деньгах, заботе, но всё же...
... Эллис никому никогда не говорила того слова, которое всегда так хотела сказать...
- Папа...
Пусть она сказала это только фотографии – не имеет значения.
Её мама никогда не говорила ей, почему они разошлись с её отцом. Но она и не говорила даже, где он, как он... Проще говоря – Эллис абсолютно его не помнит.
- С днём рождения!!! – вновь услышала Эллис голос сестры.
Обернувшись, она увидела в дверном проёме Анну с небольшим тортиком в руках. Он почти весь был уставлен горящими свечками.
- Слушай, а ты часом не подумала, что мне сорок исполняется? – засмеялась девушка.
- Ровно семнадцать свечек. А теперь загадывай желание!
Эллис усмехнулась. Она никогда не верила в то, что желания исполняются, если задуть все свечки. Но, тем не менее, она так хотела, чтобы то желание, которое она собиралась загадать, исполнилось...
«Кто знает?..»
Она сделала глубокий вдох.
«Хочу увидеть своего отца!»
Свечки затухли, наполняя комнату чуть едковатым дымком.
- Молодец!!! А что загадала? – засмеялась Анна.
- Не скажу! Надо же хоть что-то держать в тайне от тебя!
Обе рассмеялись.
- А что это у тебя в руках? – спросила Анна.
- Это? Ничего... – Эллис попробовала спрятать фотографию, но ловкая сестра успела выхватить её.
Воцарилось молчание. Анна долго смотрела на фото, потом перевела взгляд на сестру, потом снова на фотографию и снова на сестру.
- Это... Это твой...
- Да, это мой отец.
- Ты видела его?
- Ну, в самом начале жизни – да, но я его не помню...
- И он вообще не даёт знать о себе?
- Ты будто не со мной живёшь!
- Ну да...
Повисла тяжёлая пауза.
- Ты бы хотела встретиться с ним?
- Глупый вопрос. Конечно, хотела бы...
- Я своего папу часто вижу... Неужели мама не понимает, как это важно – знать, кто твой отец, видеться с ним, общаться с ним...
- Она многого не понимает...
В коридоре послышались шаги.
- Быстрей, дай сюда! Мама не должна видеть! – пронзительно прошептала Эллис, выхватывая из рук сестры фотография и судорожно вставляя её в рамку.
Дверь открылась. На пороге стояла мать Эллис. Она вопросительно посмотрела на виноватые лица сестёр, оглядела комнату, но не нашла ничего сверхъестественного, кроме, наверное, перевёрнутой вверх тормашками рамки для фото.
- Поставьте, пожалуйста, как надо. Эллис, к тебе пришли.
Глаза девушки расширились.
«Кто это ко мне пришёл? Друзей у меня нет... Том не придёт... Неужели желания сбываются так быстро? Нет, не может быть...»
Эллис буквально выбежала в прихожую и увидела на пороге... совсем не того, кого хотела.
- Привет! Сразу поздравляю с днём рождения! Это тебе. Я знаю, что они нравятся тебе, - Том протянул ей небольшой букет белых роз.
- Спасибо... Что-то на тебя не похоже...
- Что именно? – игриво улыбнулся Том.
- То, что ты цветы даришь.
- Для такой девушки как ты, и в такой день, как этот можно сделать исключение, ведь так?
Эллис еле заметно улыбнулась.
- Такое чувство, что ты не рада мне!
- Да я просто не ожидала...
- Как это не ожидала? Твоя сестра при тебе звонила мне – я слышал твой голос!
- Она что, действительно позвонила тебе? Я думала, она просто прикидывается...
- На полном серьёзе!
- Ладно, ладно... Я отнесу цветы, и переоденусь, а ты пока можешь пообщаться с моей сестрой... Анна!
Через некоторое время дверь в коридор открылась и на пороге показалась сестра Эллис. Она вскрикнула от неожиданности.
- Короче, не натвори тут ничего противозаконного, пока меня нет.
С этими словами Эллис удалилась в свою комнату.
«Надеюсь, она ничего с ним не сделает...»
Она усмехнулась самой себе.
«Да, оказывается, она действительно позвонила ему тогда... А я не верила... Ну и ну... Теперь придётся весь свой день рождения проводить в его компании... Только этого мне не хватало для полноты счастья! Хотя, нужно оценить заботу сестры, она ведь думает, что я чувствую к нему что-то... Спасибо, Анна!»
На улице была по-настоящему летняя погода – приближение зимы никак не чувствовалось. Казалось, привыкшая к такой погоде, Эллис в первый раз задумалась, что же ей одеть.
«Последний раз я так волновалась только перед свиданием с Уиллом... Что-то не то! Неужели я буду точно так же волноваться, идя куда-то с Томом? Ничего... Всё скоро закончится...»
Эллис основательно порылась в шкафу и наконец нашла то, в чём она себе понравилась.
«Нужно бежать спасать Тома от Анны»
Девушка улыбнулась самой себе и пошла в коридор.
Том с улыбкой слушал то, что говорил Анна. Когда же все увидели Эллис, разговор прекратился и всё внимание переключилось на неё.
- Прекрасно выглядишь! Ну, желаю вам хорошо провести время. И, да, мама просила напомнить тебе, чтобы ты вернулась домой не позже одиннадцати. Не вернёшься – пожалеешь. И это не угроза! А кое-что другое.
- Ну ладно, заинтриговала... Мы пошли.
- Давайте! Пока, Том!
После того, как они уже отошли от дома, Эллис сказала:
- Наверное, моя сестра порядком надоела тебе, пока меня не было...
- Нет! Она очень смелая и интересная девчонка. И, знаешь, своего не упустит! Она уже договорилась о том, чтобы попасть на первый концерт нашего следующего тура. А ещё попросила договориться о том, чтобы её перед этим концертом пустили к нам за кулисы.
- Да, она такая...
- Неплохо иметь сестру, у которой парень – гитарист любимой группы!
Эллис рассмеялась. Да, выгодное положение у её сестры!
- Если не секрет, а куда мы идём?
- Предоставь это мне,- игриво сказал Том.
И при этом улыбнулся так, что Эллис на секунду он даже понравился. Но она стремительно отогнала эти мысли.


* * *

- Не знаю, зачем вдруг маме понадобилось видеть меня дома в одиннадцать...
- Перестань волноваться. Если захочешь, можешь уйти в одиннадцать! - улыбнулся Том, - полдня уже позади, и всему нужно хорошее завершение, ведь так?
Он не понимал, что таким образом Эллис пытается избежать того, к чему всё тогда шло. Иначе зачем они идут в гостиницу?..
- Моя сестра говорила, что когда у вашей группы перерыв, вы уезжаете к своим семьям... Почему тогда ты так долго живёшь здесь, в отеле?
- Подумай!..
- Ну... Не знаю...
- Ради тебя, конечно! Билл, например, уехал к семье... А я остался тут...
- И стоило идти на такие жертвы? Семья ведь важнее...
- Пойми, сейчас для меня самое главное – это ты.
Эллис перестала спорить с ним. Потому что поняла – это бесполезно.
«У него всегда на всё есть ответ...»
Отель тот же. При виде этого здания сердце девушки ёкнуло. Всё навевало слишком тяжёлые воспоминания.
- Не бойся, номер я сменил, - сказал Том, будто прочитав её мысли.
«И что с того, что он сменил номер? Будто мне будет уютно с ним в другом номере! Ну что мне ещё сказать, чтобы не идти туда? Если я вот так вот высвобожусь, он поймёт, что что-то не так... Я ведь должна разыгрывать из себя девушку, которая хотя бы влюблена в него! Чёрт, что же делать, что делать?»
- Что с тобой? Ты какая-то бледная... – заботливо спросил Том, когда они поднимались в лифте.
- Всё в порядке...
Эллис и самой хотелось верить в слова, которые она произнесла.
... Том закрыл дверь на ключ, вдобавок ко всему повесив на ручку табличку «Не беспокоить»
- Вот, это моя новая «лачужка»! Сама понимаешь, после того случая я не мог оставаться в прошлом номере... Это и к лучшему, правда? – спросил он, снимая с себя кепку и бросая на какую-то тумбочку.
- Да... – еле выдавила из себя онемевшая от какого-то страха девушка.
- С тобой что-то не то. В чём дело?
- Просто я... Ну... Вспомнила тот ужасный день...
- Не стоит больше вспоминать его, ладно? Он остался в прошлом. Нужно жить настоящим.
- Ты прав...
«Всё, я уже вряд ли что-нибудь сделаю для своего спасения...»
Том взял Эллис за руку и направился в спальню. Она на секунду зажмурилась, будто хотела проснуться от плохого сна. Но реальность осталась реальностью.
- Ты дрожишь, - заметил Том.
Эллис действительно не могла унять нервную дрожь. Она опустила глаза и еле слышно вздохнула.
- Не волнуйся... Всё будет хорошо...
Он подошёл к девушке вплотную и обнял её за талию.
«Только не паниковать! Не паниковать!»
Эллис снова опустила голову и прядь её длинных каштановых волос упала, коснувшись лица Тома. Тот аккуратно убрал её, приблизив своё лицо к лицу возлюбленной. Аккуратный поцелуй быстро перерос в страстный, Том, не в силах больше держать себя в руках, медленно начал приподнимать майку Эллис.
«Нет, я не выдержу этого!.. Но нельзя всё испортить!»
Она покорно подняла вверх руки, дав парню освободить себя от разноцветной тряпки, которую она никогда не любила, хотя и выглядела в ней прекрасно.
Том, не переставая целовать Эллис, уже спустился ниже – к ремню на её джинсах. Одолев это препятствие, он снял футболку и с себя, придвинулся ближе к девушке, подстёгивая её к действию. Эллис поняла его, но действовать не хотела. Тогда Тому пришлось самому освободить себя от широких джинсов.
Его руки прижали Эллис сильней. Через несколько секунд они уже были на кровати. Руки Тома медленно путешествовали по спине девушки в поисках застёжки. Когда же наконец поиски увенчались успехом, его гибкие, ловкие пальцы начали было расправляться с ней. И в этот момент Эллис отстранилась.
«Я не могу! Не могу и всё!»
- Что случилось? – удивлённо спросил Том.
- Я... Том, пойми... Прошлый раз, когда мы... Ну, были в такой же ситуации... Это оставило шрам. Не только здесь... – Эллис провела рукой по продолговатой отметине на венах, - но и в душе...
- Я понимаю...
Секунда молчания.
- Но ведь тогда я вёл себя по-другому... И тогда я даже не знал тебя... А сейчас... Сейчас я люблю тебя. И то, к чему мы только что стремились... Это ни что иное, как её проявление...
Эллис молчала, опустив глаза.
- Я никогда не спрашивал тебя... Но сейчас мне просто необходимо это знать...
Том аккуратно взял пальцами подбородок девушки и приподнял его так, чтобы её глаза посмотрели в его.
- Ты любишь меня?
- Да,- ответила она после короткой паузы.
- Это всё, что нужно сейчас... Наша любовь и больше ничего...
Том придвинулся к Эллис и снова начал целовать её.
«Нужно внушить себе, что я действительно люблю его. Нужно! И тогда всё будет хорошо! Просто сказать себе самой и поверить в это!»
Девушка посмотрела на Тома. Горящие карие глаза, ангельское лицо... Так странно, что он до сих пор ей даже не нравился... Конечно, наверное, потому, как он поступил с ней тогда... Но он прав: это осталось в прошлом. Он поменялся.
«Любовь меняет людей... А Том не врёт. Нельзя врать так... Смотря в глаза... С такой нежностью, с какой смотрит он...»
Внутри Эллис произошла какая-то вспышка.
«А почему нет?!»
И душа девушки перестала сопротивляться.
Она помогла Тому освободить себя от белья. Теперь она снова дрожала, но не от волнения, а от страсти.
Том покрывал её тело поцелуями, и теперь колечко в его губе стало горячим. Дыхание Эллис начало сбиваться, она уже не контролировала свои чувства. Умелые ласки Тома вызывали удовольствие, и она услышала, как вместе с выдохом изнутри вырвался тихий стон.
Том был больше не в силах владеть собой. Но, тем не менее, его движения были всё так же нежны, неторопливы, как и прежде. Казалось, что в ту, первую ночь он был совершенно другим человеком. Теперь же от той агрессии не осталось и следа.
Эллис совершенно неожиданно для себя поняла, что совершенно перестала испытывать к нему ненависть, негатив. Наверное, это произошло тогда, когда она осознала, что он поменялся. Хотя тогда она была не в состоянии понять, что произошло вдруг с её миром. В голове Эллис, в её душе творилось что-то невероятное, какой-то сумбур, хаос... Но всё это дарило ощущение безмерного счастья. Даже тогда, когда она была с Уиллом, такого не происходило...
... Эллис смотрела в глаза Тома и неожиданно для самой себя думала:
«Как же ты прекрасен...»
Что-то произошло с ней... Что-то, чего она не могла понять.
«Неужели это чёртово внушение так сильно действует?!»
Том аккуратно провёл рукой по её лицу. Он всё ещё тяжело дышал, его кожа была горячей, а глаза смотрели на лежащую рядом девушку, и, казалось, излучали сияние.
«Его невозможно ненавидеть... Невозможно...»

* * *

- Жаль, что ты уходишь... – в голосе Тома звучала чёткая досада.
- Пойми... Я бы и сама с радостью осталась... Но я не могу, мне нужно вернуться домой, иначе меня никто не пустит на следующую встречу с тобой.
Эллис уже стояла около порога. Том сидел рядом на тумбочке и с грустью смотрел на неё.
- Ненавижу прощаться...
Том встал и подошёл ближе.
- Но придётся... Том... Я... Мне...
Эллис не могла подобрать нужных слов. В итоге сдалась и просто поцеловала стоящего перед ней парня. Этого было вполне достаточно, чтобы заменить все существующие слова.
Том не желал отпускать её. Но что поделаешь?.. Всем нам приходится время от времени идти на какие-то уступки...

Совсем тёмная улица, которую освещали только несколько фонарей. Эллис шла медленно и думала о том, что произошло.
«Что-то однозначно не так... Не так... Не так...»
Её душа цвела. Впервые за три месяца, абсолютно холодных, казалось, полных оцепенения. Эллис однозначно могла сказать, что теперь она не существует, а живёт. Именно живёт...
Внезапно девушка остановилась и посмотрела в ночное небо. Сквозь несколько облаков пепельного цвета смотрели звёзды. Эллис начало казаться, что каждая из них хочет что-то сказать, но её слова не долетают сюда... И всё: мерцание звёзд, дуновения прохладного, дерзкого ветра, запах мокрой земли (вероятно, недавно прошёл дождь) – всё казалось ей невыразимо прекрасным.
- Спасибо, что подарил мне жизнь!!! – это не выдержала её душа. Крик разнёсся по тихим улицам, отбиваясь от углов.
«Это - лучший день...»
В коридоре всё ещё был включен свет. Такое чувство, что кто-то ждал Эллис. Та, стараясь не шуметь, скинула с себя обувь.
Девушка хотела было идти в комнату, как уловила, что в гостиной кто-то есть. Она аккуратно приоткрыла дверь, и...
То, что она увидела, потрясло её. На диване, рядом с приглушённой лампой сидел мужчина, которого Эллис узнала сразу. Пусть она видела его только на старой фотографии, она сразу поняла, кого она видит.
- Здравствуй, Эллис, - тихо сказал он.
Эллис стояла, не в силах ступить и шагу. Она попросту не верила, что перед ней, никто иной, как...
- Папа?
Мужчина встал и подошёл к взволнованной и смятённой девушке.
- Ты так выросла... Стала такой красивой... Я ужасно виноват... Виноват, что не показывался, что не видел, как ты растёшь, не разделял с тобой твои радости, тревоги... Не знаю, сможешь ли ты простить меня за всё это...
Эллис не могла сказать ни слова. Она просто заплакала и обняла отца.
Он всё понимал. И не стал утешать её, потому, что знал – это слёзы радости, эмоций, которые вызвало его появление.
Через некоторое время, когда девушка перестала плакать, он сказал:
- С днём рождения.
- Спасибо, – Эллис набрала воздуха в лёгкие и с чувством добавила, - папа...
Она и не думала, что её самое сокровенное желание сбудется так быстро.
«Это – самый лучший день в моей жизни...»


* * *

Нахальные лучи солнца пробрались сквозь узенькую полосочку между тёмно-синими шторами и щекотали лицо спящей девушки. Она улыбнулась во сне. Ей снился прекрасный сон. И проснулась она с улыбкой на лице. Давно ей не снились сны... Тем более хорошие.
Впервые за столько времени она встречает новый день с улыбкой...
- Эллис, ты проснулась?
Она сразу поняла, что этот голос принадлежит её матери. Странно, он был совсем не строгим, не злым, а даже... заботливым, что ли...
- Да! – крикнула Эллис в ответ и начала одеваться.
Что-то новое поселилось внутри неё, но она не могла сказать, что же.
Когда она пришла на кухню, увидела маму – серьёзную, но не злую.
- Доброе утро, - добродушно сказала она.
- Доброе, - ошарашено ответила девушка.
- Эллис... Сядь, пожалуйста. Нам нужно поговорить.
Та не возражала.
- Заешь... Вчера ко мне подошла Анна и заговорила со мной... Я всегда думала, что она ещё маленькая, но то, как она говорила... Проняло меня до глубины души. Я поняла, что делала безумно глупо, когда не разрешала твоему отцу видеться с тобой, когда кричала на тебя тогда, в больнице, когда почти не говорила с тобой с того момента, когда ты выписалась... Это именно она убедила меня найти твоего папу и пригласить к нам. А ещё она дала мне понять, как неправильно я поступаю сейчас, относясь к тебе с таким холодом...
Она сделала паузу и посмотрела на дочь. Та была удивлена, но готова слушать дальше.
- Я решила, что нам не стоит больше злиться друг на друга. Особенно мне... Это ведь я виновата в том, что мы с тобой так отдалились... Я действительно больше заботилась о своей репутации, гордости... И не понимала, как же всё это отражается на тебе... Прости, пожалуйста...
- Я прощу... Не могу не простить...
- Вот и отлично!
Мать улыбнулась, чего Эллис не видела с тех пор, как пошла с сестрой на автограф- сессию.
Далее следовала обычная каждодневная процедура: завтрак. После его завершения мама неожиданно спросила у Эллис:
- Как твоя рана? Зажила?
- Какая рана?
- Ну, видимо, зажила, раз ты уже не помнишь, какая... Та, которая на венах.
Эллис вдруг пробрал холодок.
- Да, зажила. Остался только шрам...
- Это хорошо... А из-за чего ты вдруг решила...
Теперь её вообще затрясло от наплыва эмоций.
«Как я могла вчера так восхищаться Томом, как я могла вообще чувствовать к нему что-то позитивное, ведь это он во всём виноват!!! Я хотела ему отомстить! И час настал!»
Девушка сорвалась с места и буквально побежала в свою комнату, крикнул матери «потом поговорим»
Она уверенно взяла в руки мобильник, дошла до имени «Том» и... задержалась.
«Я не понимаю себя... Я и хочу говорить, что бросаю его, и совсем не хочу...»
Но внутренний голос перебил её мысли:
«Жребий брошен! Ты д о л ж н а звонить! Ты не выполняешь обещания!»
«Но... Но я не могу... Я не хочу бросать его!»
«Можешь! А если не хочешь, то придётся! Вспомни, из-за кого ты чуть не умерла! Кто довёл тебя до самоубийства? Кто сломал тебе жизнь? Кто превратил её в ад? Ты о б я з а н а отомстить ему, ты о б я з а н а окунуть его в тот ад, в котором побывала сама! Давай, жми на эту чёртову кнопку!!!»
Непонятно почему в этот раз девушка поддалась позывам внутреннего голоса и... позвонила Тому...
- Да? – спросил через некоторое время немного сонный голос. Видимо, он спал.
- Том, привет...
- Привет, Эллис... Как спалось? – его голос тут же изменился, и можно было почувствовать, что Том улыбается.
- Том, я звоню вот зачем... – Эллис попыталась придать своему голосу максимально равнодушную интонацию, - мы вчера прекрасно провели время, но...
- Что? – насторожился собеседник.
- Но я приняла решение...
Небольшая, тяжелая пауза.
- Том, нам больше не стоит встречаться. В наших отношениях нет смысла. Прощай.
Эллис нажала на кнопку, и, не в силах больше стоять, рухнула на пол, отбросила мобильник и зарыдала. Она уже понимала, что сделала глупость, что противилась своим чувствам, что послушала ещё не до конца умершую ненависть в своей душе...
«Что же я наделала?..»
Мобильник зазвенел вновь, но девушка только отшвырнула его подальше, к её горлу подступали очередные рыдания, которые она была не в силах сдержать.
Вскоре звон прекратился, и комната наполнилась едкой, гнетущей тишиной, в которой лишь иногда можно было услышать резкие вдохи девушки.
«Я не могу оставить это просто так! Я должна любой ценой вернуть Тома! Это глупо не признавать того, что я...»
Мысли Эллис прервались, она вскочила, набросила на себя лёгкую курточку, несмотря на то, что на улице начинался дождь, и выскочила на улицу.
Ветер с яростью бил ей в лицо, холодные капли дождя заливались за шиворот, но она шла вперёд, думая только о том, какая же она всё-таки дура. Время от времени она переставала видеть дорогу из-за слёз, но всё равно, она шла в отель, шла исправлять свои ошибки.
Лифт выпустил пассажирку на нужном этаже. Эллис помнила номер комнаты Тома со вчерашнего дня. И теперь она нашла нужную дверь без труда.
На ней висела та же табличка, что и вчера: «Не беспокоить»
Не обращая внимания на это, Эллис постучала. Никто не открыл. Она постучала сильней. За дверью – ни звука. Она уже отчаялась, достала мобильник. Неотвеченный: «Том»
«Это ещё тогда, в комнате...»
Эллис нажала на кнопку вызова
«Телефон вызываемого абонента выключен. Пожалуйста, позвоните позже»
- Чёрт...
Эллис ударила двумя кулаками в дверь и крикнула:
- Том, открой!!!
Но, как и все прошлые, эта попытка не увенчалась успехом.
Эллис в надежде на чудо нажала на ручку и... дверь открылась!
В номере стояла тяжёлая тишина. Эллис переборола свой страх и зашла. Ей тут же стало не по себе, но она продолжила свой путь.
В спальне никого. В номере тоже...
Вдруг девушка заметила, что дверь в ванную приоткрыта и там горит свет.
«Он там!»
Она бросилась к двери и распахнула её.
- О, Господи!!! – закричала она так, что испугалась собственного крика.
На полу в луже красной, вязкой, густой жидкости лежал Том. Без чувств. Из раны на его запястье лилась кровь.
Эллис была в шоке и ничего не могла сообразить. Но тем не менее, сдерживая тошноту, она всё-таки стянула с себя майку, разорвала и приложила к ране. Ткань быстро пропиталась кровью.
Том был жив. Это – единственное, что тогда радовало.
- Сейчас, сейчас, всё будет хорошо, всё будет прекрасно, хороший мой, сейчас я позвоню в скорую, они заберут тебя, ты будешь жить! Будешь, будешь! Ты спас меня, а я спасу тебя! – сбивчиво бормотала девушка, набирая на телефоне нужный номер.
Наконец кто-то ответил и Эллис, дрожа всем телом, попыталась разборчиво продиктовать адрес.
- Мы скоро приедем. Всё будет в порядке.
Эллис оторвала ещё кусок ткани и завязала его повыше раны.
- Всё в порядке, Том. Всё будет хорошо...
Она не чувствовала, что вся уже в крови, ей было всё равно. Главное, чтобы Том не умер.
Эллис приподняла его и прижала его голову к своей груди.
- Уже скоро – говорила она дрожащим голосом, гладя Тома по лицу, сбившимся дредам, - ты будешь жить... Будешь... Будешь...
Вскоре в коридоре послышались быстрые шаги. В номер вбежали санитары.
- Мы здесь! – крикнула Эллис, затем посмотрела на Тома и тихо добавила, - всё будет в порядке. Я обещаю тебе.


* * *

- Эллис...
Девушка подняла глаза и увидела, что Том очнулся. Она просидела здесь всю ночь, и теперь была безумно рада, что дождалась, когда Том придёт в себя.
- Том... Том, прости меня... Я дура, я... Я не знаю, что нашло на меня... Я не хочу расставаться с тобой, понимаешь, не хочу... Забудь о том, что я говорила тебе тогда... Забудь... Потому, что я поняла, что... Что я действительно тебя люблю!
- Эллис... Я тоже...
- Тихо, тихо, успокойся... Тебе нужно отдохнуть...
Том улыбнулся.
- Ты спасла меня?
- Да, но это не важно... Важно, что ты жив...
- Нет, это важно...
- Том, не говори сейчас так много... Тебе нужно восстанавливать силы. Ты очень скоро выйдешь отсюда...
Том снова улыбнулся и двинул перевязанной рукой. Эллис поняла его и взяла его за руку.
- Всё будет хорошо.

- Ну всё, вы можете выписываться! – бодро сказал тот же врач, который и Эллис объявлял о её выходе из больничных стен.
Том себя отлично чувствовал. К нему вернулась его жизнерадостность, почти постоянная, красивая улыбка.
- Молодой человек, вам повезло, что у вас такая девушка! – он немного помолчал, - И теперь вы связаны навсегда.
- Почему? – спросил Том.
- Вас спасло то, что вы вскрыли вены только на одной руке. Иначе вряд ли бы вы сейчас сидели передо мной. А ваша девушка сразу дала свою кровь, чтобы спасти вас. И, если память мне не изменяет, именно вы давали ей совсем недавно кровь в подобном случае. Так что... Теперь уж точно – навеки!
Том рассмеялся.
- Я не знал... Спасибо, Эллис, - он встал и поцеловал её.
- Ну, а теперь вы оба можете покинуть больницу. Желаю больше никогда не наведываться сюда!
- Эллис... Ты... Я не знаю, как выразить то, что я чувствую... Теперь я, наверное, чувствую что-то большее, чем просто любовь! Это чувство сильнее... И я не знаю, но мне кажется, что это и есть... Настоящая любовь, в которую я не верил...
Эллис не ответила ничего. Она просто поцеловала Тома. Никогда ещё она не была настолько счастлива, как теперь...


* * *

По асфальту медленно шла, держась за руки, пара. Они были счастливы так, что, казалось, весь мир заразился о них этим счастьем.
Они искренне любили – в их душах не осталось больше места для ненависти.
А шрамы... Шрамы исчезли из их душ, они остались только на их запястьях...

[FoBiyA]

Писала моя очень хорошая подруга! Читала на одном дыхании:
* * *

По асфальту медленно шла, держась за руки, пара. Они были счастливы так, что, казалось, весь мир заразился о них этим счастьем.
Они искренне любили – в их душах не осталось больше места для ненависти.
А шрамы... Шрамы исчезли из их душ, они остались только на их запястьях...

Супер! Читала-не могла оторваться!Красивая и грустная история.
Но в жизни так не бывает...

[Scotty]

Получилось как то готично но я писала по настроению.
Дождь...Как я люблю его...
...Он встал на колени, положил на них два тюльпана и еле-слышно произнёс: "Прости!"

Терпения прочитать хватило тока на это - клёвая вещь! 5 с двумя плюсами те!

Сообщение отредактировал uTopiA - Apr 15 2007, 13:06

[Wingless]

Писала моя очень хорошая подруга! Читала на одном дыхании:......

рассказ получился очень хороший, мне понравился=)))но в принципе как и у любого произведения есть минусы,
но они теряются на фоне самого произведения=))...жаль что рассказ опять как никак про Токов...я конечно ничего против не имею, но я думаю что не многие уважают творчество этой группы и тем самым это может сказаться на мнение других отрицательно, хотя всякое может быть.

[колибри]

да у твоей подруги талант! очень понравилось.

[Гость_Donkey_Hot_*]

Публикую произведение одной моей знакомой личности. Несмотря на острую провокационность, произведение мне очень нравится.

В те далекие вpемена власть была кpепка, как никогда пpежде, потому что
Россией упpавлял половой член Гpигоpия Распутина, котоpый был кpепок, словно
кpемень, и не падал ниц подолгу без всякой хваленой виагpы.
Hынче многие забыли, что под упpавлением pаспутиного члена Россия фактически
выигpала войну с Геpманией, а это уже кое-что. Да, каpтину немножечко поpтили
неудачи на войне с Японией, но это только потому, что пpодажные чиновники от
обоpонной пpомышленности поставляли на японский фpонт дыpявые паpоходы и
снаpяды с мелкой дpобью, котоpая не пpичиняла японским военным паpаходам без
дыp никакого вpеда. Если бы не это вpедительство, то война с Японией была бы
выигpана Россией обязательно.
Когда Распутин узнал о случаях чудовищного вpедительства в сфеpе обоpонной
пpомышленности Цаpской России, то немедленно собpался докладывать об этих
фактах Hиколаю Втоpому, котоpый был очень занят фотогpафиpованием фpейлин, и по
пpичине кpайней занятости этим делом никак не мог пpинять Распутина. Тогда
Распутин пошел с докладом к Цаpице Александpе Федоpовне и доложил ей все, как
есть. Однако в этот момент их, как есть, сфотогpафиpовал псевдопpиятель
Распутина, чеpный маг, далайский лама - Бадмаев, действовавший, несомненно, по
указке темных сил, опутавших Россию, котоpый впоследствии шантажиpовал
Распутина негативами, свидетельствовавшими о тайной встpече Распутина с
Цаpицей, обещал подложить эти негативы Hиколаю Втоpому в бачок с пpоявителем,
ибо когда тот их пpоявит, да увидит, что там напpоявлялось - то такое будет,
такое будет... Этим Бадмаев, агент междунаpодных pазведок, добивался, чтобы
Распутин не докладывал Цаpю о фактах вpедительств.
Так как Распутин был мужиком упеpтым и болел душой за Россию, то никак не мог
согласиться на такие гpабительские условия шантажа и плюнул Бадмаеву в лицо.
Оскоpбленный Бадмаев, боясь что Распутин пpиобpтет все большее влияние на
цаpскую семью и политическую ситуацию в целом, pешается обpатиться к наемным
убийцам, котоpые чеpной-чеpной ночью, в чеpном-чеpном доме, в чеpной-чеpной
комнате накидывают на Распутина ослепительно белую пpостыню и пытаются его
задушить, что им никак не удается из-за сильного сопpотивления жеpтвы.
В этот дpаматический момент в комнату, в котоpой пpоисходило покушение на
Стаpца Гpигоpия, вошел человек в необычной шляпе, отоpоченой мехом, из-под
котоpой свисали две экзотические спиpалевидные косички.
Стpанный незнакомец (это был, конечно, Бадмаев) достал остpый нож и единым
взмахом отхватил Распутину его мужское достоинство. Уязвленный, подобно
гpеческому Ахиллесу, Распутин немедленно обмяк и позволил себя задушить,
пpошептав своим убийцам на пpощание: "шолом".
Тело Распутина было бpошено в Hеву чеpез полынью, туда же Бадмаев опустил и
отсеченный член Великого Стаpца и за Отчизну Радетеля. С этого момента судьба
тела Распутина известна - тело коpмит pыб на дне, а вот половой член Стаpца
зажил собственной, еще не достаточно освещенной совpеменными истоpиками жизнью.
Глава II

Hа беpегу Финского залива стоял шалаш, подле котоpого, у самой воды, сидел
лысоватый мужичонка в костюме-тpойке, с козлиной боpодкой напpотив огpомного
лба философического пpедназначения, и читал газету пpофсоюза pабочих
электpотехнической пpомышленности "Искpа", котоpая стала популяpна благодаpя
убийству Миpбаха двумя электpотехниками. В ногах же сей мужичонка деpжал
несколько удочек-закидушек, пpедназначенных, очевидно, для ужения pыбы и
конспиpации.
Внезапно одна из удочек шевельнулась.
- Эге, никак дойчмагки и подгывная литегатуга из Гегмании, от Кайзега? А может,
это доллагы и две тысячи хасидов из Амегики, от Якова Шиффа? - он легко сбpосил
пиджак и, оставаясь в жилетке, пpинялся энеpгично вываживать добычу, котоpая
оказалась неожиданно сильным сопеpником. Отдуваясь и пыхтя, используя вместо
подсачника внушительных pазмеpов кепку, маленький мужичонка наконец совладал со
своей добычей, и выволок на беpег нечто омеpзительное, напоминавшее своими
фоpмами не то меpтвого, pаздувшегося газами угpя, не то эти новомодные штуки,
без котоpых ни за что не соглашалась Инесса Аpманд.
- Вот ведь, оказия! Hе иначе, меньшевики подбгосили, или агенты цагской
охганки. А может, это бомба от эсэгов? Меня хотят убить...
От неожиданого, pезкого гудка плешивый недомеpок деpнулся, оскользнулся на
мокpой тpаве и съехал одной ногой в лакиpованой штиблете в Финский залив. Лежа
на спине, запpокинув голову он видел, как из остановившегося на беpегу
автомобиля маpки "Роллс-Ройс" выскочил дюжий водитель в неизменных шофеpских
кpагах и побежал к нему. Он кpичал:
- Остоpожно, наш доpогой Владимиp Ильич, я спасу Вас, только не наpушайте
конспиpации! - узнаный своим шофеpом, Гилем, Ленин застонал и полез из воды
самостоятельно.
- Послушай, Гиль, что это по-твоему? - осведомился Ленин у шофеpа, показывая
ему на добытый из воды пpедмет.
- Похоже на ту фигню, наш доpогой Владимиp Ильич, котоpую наши потомки будут
бpать по два двадцать, да и то, не во всех магазинах...
- О, как ты заговогил! "Мои потомки"! Да если хочешь знать, это все из-за
культа личности пгоизойдет, и то - вина не моя, а этого гябого из ЦК. Я, мой
догогой товагищ Гиль, такое даже сам не съем, а ведь я обязан, как впоследствии
напишет наш догогой товагищ Зоя Воскгесенская, отпгавить это детям!
- А вот этот номеp у Вас, товаpищ Ленин, не пpойдет. Я этакую гадость в своем
автомобиле не повезу ни детям, ни меньшевикам! - заупpямился шофеp, - это
сегодня Вы - Ленин, а завтpа пиф-паф - и кто мне оплатит химчисту салона
"Роллс-Ройса"?
- Ох, и жаден же ты до денег, товагищ Гиль! - с хитpым пpищуpом сказал Ленин, и
обнял своего неpазлучного шофеpа, - Однако, что делать с... этим?

Глава III

Подобpав на беpегу длинную палку, Ленин пpинял pешение сбpосить выловленную
меpзость обpатно в Финский залив, так-как она поpтила вид и воняла. Гиль с
маузэpом наголо стpаховал Ильича. Когда палка ткнулась в подобие гигантской
сосиски, Ленин неожиданно почувствовал сопpотивление палке.
- Гиль, атас! Она шевелится!! - завеpещал испуганный Ленин, отбpасывая палку.
Гpянули выстpелы. Когда дым pассеялся, а Ильич и шофеp, наконец, pискнули
подойти к беpегу, то сосиски на пpежнем месте не оказалось.
- Что за чеpтовщина, Владимиp Ильич? - басил шофеp. Ленин, оглушенный
беспоpядочной стpельбой, сконфуженно молчал.
- Может, ее птицы утащили, а, Владимиp Ильич? - шофеpу явно хотелось сделать
Ленину пpиятное, объяснив таинственное исчезновение с точки зpения
диалектического матеpиализма, но тут pаздался гудок ленинского "Роллс-Ройса".
- Ты опять эту сучку с глазами на выкате за собой пгитащил? - напустился на
Гиля Ленин, - сколько pаз повтоpять: не вози мне сюда никого, не вози мне сюда
никого, кгоме габочих и кгестьян!
- Один я, доpогой товаpищ Ленин! - шофеp невозмутимо смотpел на вождя миpовой
pеволюции.
- А кто тогда гудит в гудок, контггеволюционегы? У тебя патгоны еще остались?
- Так точно, товаpищ Ленин!
- Тогда бежим к "Голлс-Гойсу", а не от него!
Hе добежав и пяти шагов до автомобиля, Ленин и Гиль остановились, как
вкопанные - за pулем pоскошного автомобиля восседало нечто огpомное, безpукое,
pозово-толстомясое, покpытое шеpстью снизу, но совеpшенно лысое навеpху, оно
как-бы кивало, подзывая к себе пламенных pеволюционеpов. Дpожа от стpаха, Ленин
сделал несколько шагов к чудовищу, а водитель-телохpанитель по пpозвищу Гиль
повалился на землю без чувств.
- Сpуль, сын Бланка? - обpатилось к Ленину Hечто, и, как отметил пpо себя
Ленин, обpатилось пpавильно. "Из Бунда что-ли, но зачем такая конспиpация, и
все эти тpюки с удочкой?" - Ленину казалось, что все это дуpной сон, что это
какой-то маскаpад, и сейчас из-под этой адской личины появится хотя-бы товаpищ
Дзеpжинский, но никого не появилось. "У него даже глаз нет..." - Вождь Миpовой
Революции, пpи всей своей pассеяности, пpоисходившей от сифилиса головного
мозга, по-пpежнему оставался внимательнвм исключительно к мелочам.
- Итак, Вождь Миpовой Революции, подойди ко мне.
- Слушаю и повинуюсь! - отвечал Ильич, словно загипнотизиpованный.
- Знаешь ли ты, кто я?
- Hет, но, тем не менее, подойду. - бздиловатый от pождения Ильич не pешался
возpажать, - А Вы, я извиняюсь, кто будете? - Ленина колотило, но он деpжался
молодцом, не то что тpусишка-Гиль.
- Я? Я - половой член невинно убиенного Стаpца Гpигоpия, Спасителя России. Мы
нужны дpуг дpугу, ты и я. Так сложилось истоpически, доволен? Ты все еще хочешь
упpавлять Россией, плешивец? Так садись скоpее в авто, и поедем бpать Зимний
как можно скоpее, иначе нам его вовек не отдадут!
Ленин не заставил себя пpосить дважды и пpыгнул на пассажиpское сидение, не
забыв пpистегнуть pемень безопасности. Автомобиль, завизжав pезиной, pванул...

Глава IIII

- Тпгу, погоди пгавить! - закpичал, что есть мочи Ленин, - Гиля, Гиля забыли,
моего вегного щофега и телохганителя, да и "Голлс-Гойс" его, а то, посадят нас
в холодную за угон, как Макеева, кто будет геволюцию делать?
Чудовище, заскpипев педалями и pычагами, напpавило авто к поднимающемуся с
земли Гилю, котоpый, едва pазглядев, КТО сидит за pулем, немедленно сблевал.
- Слышишь, ты слышишь, Ленин? Твой шофеp-то дело говоpит: "Гоэлpо-о-о", так-то,
со мной, авось, не пpопадешь! - чудовище, сидевшее за pулем и пpавившее
автомобилем явно получало удовольствие от пpоисходящего, ему нpавились слабые и
беззащитные пpед pоком людишки...

Глава пятая, заключительная.

Пpошли годы.

- Ильич... Ильич умиpает... Да, сифилис головного мозга - дело нешуточное! А
это кто, в изголовье, слизский такой, на хpен похожий?
- Да вы что, это ж главный советник Вождя Миpового Пpолетаpиата, как можно не
знать-то!
- А эта, с глазами навыкате?
- То жена Ильича, пустое место. Хочет самого Сталина обмануть, да где ей...
Половой Член ВКПБ с 1917 года пpижался к уху умиpающего Ленина и пpошептал:
"Ильич, а Ильич? Давай-ка это... дpузьями останемся? Hе надо бы тебе дальше
жить, все едино умоpят, а Россия будет жить вечно, хоть и не пpи коммунизме, а
все ж вечно...", и умиpающий Вождь, окислившимся, словно от нечаянно съеденного
лимона лицом, отвечал: "Да, пусть так, а все ж не ему, не этому ггузину с
оспой... умигаю... пгости... пгощай...", затем Ленин деpнулся и испустивши дух,
умеp.
Когда сpеди поднявшегося шума, кpиков и плача детишек, отведавших ленинского
меда, паpовозных гудков и хохота Тpоцкого, никем не замеченый Половой Член
Гpигоpия Распутина собpался на покой и pасчитывал улизнуть потихоньку чеpез
дымоход, то он был непpиятно удивлен ниоткуда вдpуг взявшимся сачком, опутавшим
его хотя и не по pукам и ногам, но довольно плотно. Затем двое в штатском
подхватили его и понесли. Когда же он, лишенный всяких возмлжностий к
пеpемещению, помещенный в стеклянную банку, отчаялся увидить свет, тогда две
pуки, онда из котоpых была сильнее дpугой, подняли его и поднесли к огpомным
pыжим, pысьим глазам.
- Что, даpагой товаpыш Члэн Распутына, pаботат будэм?
- Так точно, Товаpищ Сталин, сpаботаемся!

Послесловие

"ТАСС сообщает. Сегодня, после пpоцедуpы иннаугуpации, пpезидент России
Владимиp Владимиpович Путин был ознакомлен с содеpжимым Банки..."

Он подошел к Банке и попpиветствовал Великого Пpавителя России.

Конец

[Гость_Guest_ЦаЦа_*_*]

ОТРЫВОК
Впереди был долгий путь. Жизнь петляла, и бояться поворотов просто надоело. Маленькие улочки его городка казались закрытым лабиринтом. Он отвергал мысли о счастье, может даже никогда к нему не стремился и, считая себя плохим, недостойным человеком, делал многое, чтобы его таковым считали. Не удалось. Не удалось и умереть. После этого, изведав, казалось все ужасы, он обрел две черты: страх и гордость.
Не смотря в зеркала, он трепал волосы и дышал душой, только вот тело было сильнее и отпускало его лишь по ночам, и подчинялось, лишь когда боль выталкивала его из реальности. Боль, написанная его же рукой.
Он рос мальчиком в мире больших игрушек, и больше ни одного человека, так фантазия стала его жизнью. Менялись фантазии, менялись и желания, цели, подружки. А когда-то он держал ЕЕ за руку и испытывал настоящую земную радость – неодинокую, разделенную. Но потом все стало обыденно, покрылось пылью, закапали слезы и их любимый дождь, отношения стали грязью осеннего дня – любовь была добита природой.
Открой глаза! Кого ты помнишь сейчас?
Вас теперь нет, раз я пишу за вас.
Странный полет мыслей. Опять смотришь в небо? Да перестань ты уже! Счастье оно здесь. Пульсирует под твоей кожей. Стонет, но живет под твоими ногами. Светится мягкостью и непринужденностью в улыбке незнакомого человека. Обвевает теплом.
Счастье тоже ошибается, но не в поступках, а в людях, которых выбирает.
Ты рожден истинно свободным – вот твое счастье! Ты – тот, кого отпустят, тот, кто видит, тот, кто ничего ни кому не должен.

Вернулся! На балконе снова сидит голубок. Заглядывает в окно, наблюдает. Вернулся…

[Electra]

я вижу здесь одни таланты. а что нибудь не грусное можно

[Devilish]

Писала моя очень хорошая подруга! Читала на одном дыхании:
По асфальту медленно шла, держась за руки, пара. Они были счастливы так, что, казалось, весь мир заразился о них этим счастьем.
Они искренне любили – в их душах не осталось больше места для ненависти.
А шрамы... Шрамы исчезли из их душ, они остались только на их запястьях...

афигеть... у твоей подруги талант! мне очень очень очень понравилось!!!

[Гость_DyX_*]

Получилось как то готично но я писала по настроению.
Дождь...Как я люблю его... Из-за него не видно моих слёз...Слёз тоски и безнадёжности, от понимания того, что все мечты и все планы на будущее никогда не воплотятся в реальность! Сколько не пыталась-ничего.... Совершенно ничего не выходило!
Я смотрела по сторонам! Все люди бежали быстрей домой чтобы не промокнуть, закрывалит голову чем могли- кто пакетами, кто надевал капюшон... Одна я шла задумчиво и медленно ,похлёбывая изредка Рэд-була из банки, несмотря на то,что дождь уже вовсю разыгрался и сверкала молния. Когда я дошла уже до своего любимого места на берегу реки вокруг не было не души-даже бездомная собака и то пряталась от дождя. Я села на бревно и посмотрела на горизонт. Там уже прояснялось чистое голубое небо которое нескоро дойдёт до города. Но я ни о чём не хотела думать. Я плакала. Плакала без причины,как бы вам это не показалось бы глупым. Хотя нет, причина была-я желела что родилась на этот свет,что сижу сейчас здесь одна и плачу. Дома я уже не вытерплю.Вся эта ругань крики драки.... Всё надоело! Хотелось орать,выть по волчьи,психовать,реветь... Но всё это всё равно было бесполезно. Да к всему этому.... Я его любила... Любила лишь за то,что он есть. Любила вопреки всему. Прощала ему всё-гулянки с бабами разными,его запои,даже то,что он поднимал руку на меня и не просил прощения. А я всё равно любила его каждой своей клеточкой,дарила ему всё тепло своей души,всё,что у меня было. Я чувствовала всегда,когда ему было плохо. Много раз я спасала ему жизнь. А он просто...уходил. Он уходил,но возвращался. Он сам не мог объяснить,почему приходил. Может за деньгами,а может ,потому что у него просто не было на данный момент очередной подружки и ему надо было подавольствоваться чем-то. Но однажды он не пришёл. Просто не пришёл и не приходил.
Я закончила вспоминать всё и пошла на возвышенность прямо перед рекой. Там было так красиво-как очень высокий берег с обрывом,дном его была та самая река.Я стояла весь день на краю пропасти,а утром сделала решительный шаг вперёд...
Теперь на этом обрыве стоит моя могила... Она была одинока,как я при жизни. На ней росли мои любимые цветы-полевые ромашки. И первый луч солнца освещал именно её. На памятнике моём сидят соловьи и заливают свои трели. Так всегда... Лишь недавно пришёл тот,который уходил от меня миллионы раз,который уже женился,имел своих детей... Он встал на колени, положил на них два тюльпана и еле-слышно произнёс: "Прости!"

Молодцом! Хорошо пишешь.

[ELviE]

Снег
Шел снег..было темно , и только свет единственного фонаря ,отражавшийся от снега ,освещал ее наполнившиеся слезами глаза.. Казалось бы, ничем неприметные глаза : карие, не очень маленькие ,не очень большие,но..именно в эти секунды они были прекрасны: наполнены каким-то особенным волнением-тревогой, и одновременно теплотой и надеждой..

Ведь она ждала ЕГО..
Хм..как строанно..4 ноября ,а такой снег ..ее любимый снег..какие огромные хлопья ,даже без труда можно рассмотреть узор на снежинках,когда они падают на нашу грешную землю… И все же именно 4 ноября ,именно в этот день , выпал первый снег..она любила его всем сердцем как впрочем и ЕГО …
Прошел час..она ждала,ждала ЕГО ..он опаздывал :пробки на дорогах..ну ничего ,она привыкла ждать..Холодно..минус 8 ..на ней была лишь тонкая кофта..Сердце останавливалось,руки дрожали,но она стояла ,даже не смотря на то,что дом ее был всего в нескольких шагах..Она ждала,ждала боясь пропустить ЕГО ..Прошло еще 20 минут ..она была в замешательстве…Что могло случиться??!..
Едва различимое жужжание ,что это..но она быстро поняла: это телефон... ОН..
«подожди если сможешь,если хочешь…впрочем как хочешь»..
Она всегда сохраняла его смски ..А дома аккуратно переписывала в блокнот..
А сейчас..Сейчас телефон вдруг выключился: видимо от холода ..Странно ..включив его,она не обнаружила ту смску..впрочем как и всех остальных…
В плеере звучала грусная песня.. «Все хорошее заканчивается ..»-пел женский голос..Нет,для нее эта песня показалась слишком грустной…
Улица опустела ..Она потеряла счет времени ..Но вот..даже не вериться..на горизонте появилась знакомая фигура..расстояние до нее небольшое, но сокращалось оно с необъяснимой медлительностью..
Сердце ее забилось..все сильнее и сильнее ..и уже совсем «ушло в пятки»..Он не спеша подошел к ней..
Да ,что тут сказать он был красив..во всех отношениях:ровная осанка,широкие плечи,волевой ,беспристрасный взгляд..ГЛАЗА..какие глаза..Большие и глубокие ..Она тонула в них..Как и сейчас..Один только взгляд в них ,и застывшие на ее глазах слезинки, превратились в два живых счастливых ручейка..
И глупая улыбка..ее улыбка,она говорила сама за себя…
А он ,он всего лишь посмотрел на нее..
«Привет!..давно не виделись..-выпалила она,-5 недель…как ты?!ты …скучал..?»
«Да.давно..все..все отлично..»ответил он..и потупил свой взгляд..
Она так же отвела взгляд..и ждала..ждаля хотя бы одного вопроса,прикосновения ,поцелуя….
«Смотри какая погода!правда великолепно?как в сказке..»-,оживленно спросила она..может теперь он посмотрит на нее…но нет..он явно был заДумчив..
«Ты же знаешь,я не люблю снег..снег-значит слезЫ..»
«А ,да..помню..»..теперь она корила себя за свою ошибку ..как можно было забыть..
Вдруг… «Знаешь ,за 5 недель многое изменилось..я..я думаю нам лУчше отдохнуть друг от друга…а еще лучше расстаться….»
……молчание..Она чувствовала только мокрый снег на лице..или это были слезы…ее бросило в жар,а холодные руки ощутили его теплую ладонь..
Он смог поймать ее ,но не смог сохранить свои чувства…
«Прости…»прошептал он.
«Ничего..ничего..главное идет снег а пока он идет ты всегда будешь рядом со мной..»



Прошло 3 дня ..и 3 дня шел снег..все это время она лежала в постели и плакала..день и ночь..не переставая..
НО он был с ней, Ведь шел снег..
Позже снег исчез ,но она ждала его..ПРОСТО ЖДАЛА СНЕГА..надеялась и страдала,но ждала ,наступил декабрь,но странная зима:снега не было…..вскоре не было и ее…
Она не видела смысл жить без него…Ведь снег-это слезы,а слёзы –значит жизнь…



З.Ы. не мое