В КНДР тайно расстреляно 22 человека
Группа из 22 граждан КНДР, которых на лодках морским течением занесло в территориальные воды Южной Кореи, были немедленно расстреляны северокорейскими властями после возвращения на родину. Об этом сообщило сегодня агентство Ренхап со ссылкой на хорошо осведомленный источник.
8 февраля в районе островов Йонпхендо в Желтом море были обнаружены две лодки с 22 северокорейцами на борту. Нарушителей границы задержали патрульные катера южнокорейских ВМС и допросили сотрудники контрразведки. Две северокорейские семьи отправились без разрешения местных властей, собирать устриц и мидии, однако сильным течением их занесло в южнокорейские воды. Поскольку все задержанные, включая 14 женщин и троих детей, изъявили желание вернуться на родины, то их через наземную границу передали властям КНДР. Все они жители уезда Каннен приморской провинции Хванхэ-Намдо.
Сразу по прибытии 22 человека были немедленно тайно казнены сотрудниками провинциального отделения северокорейской службы безопасности. Местное население этой северокорейской провинции, по данным источника, шокировано тем, что их всех без исключения расстреляли вместо того, чтобы направить в тюремный лагерь. Официальные представители Национальной разведывательной службы РК сообщили, что им неизвестно об этой трагедии и пообещали проверить сообщения. Правда, в НРС вполне допускают такой исход, поскольку северокорейцы вышли в море без разрешения на лов морепродуктов.
Хотя северокорейские рыбаки довольно часто случайно нарушают морскую границу, такое необычно большое число нарушителей первоначально вызвало предположения, что они приплыли, чтобы получить убежище. Однако представители южнокорейских спецслужб позже отвергли такую возможность массовой попытки перебежать на Юг. «Обычно мы сразу возвращаем экипажи и северокорейские суда, во время дрейфа нарушившие т.н. северную разграничительную линию (служит межкорейской морской границей) в Желтом море, однако этот случай оказался необычным, поскольку нарушителей оказалось много и среди них были женщины. Они не проявили никаких намерений к тому, чтобы остаться в Южной Корее», — рассказал представитель властей РК.
Южная Корея обычно принимает всех северокорейских перебежчиков, число которых здесь за годы после окончания Корейской войны 1950-53 годов превысило 12 тысяч человек. Так убежище на Юге получили в 2006 году пятеро перебежчиков, приплывших в РК на лодке, а в прошлом году еще четверо были приняты здесь после того, как их деревянную лодку занесло в территориальные воды РК в районе острова Йонпхендо, сообщает ИТАР-ТАСС.
источник. http://news.mail.ru/politics/1613283/
Кроме того, один из пользователей оставил комментарий:
Я был там в 4-ом году, это адская страна...иногда мне реально охото плакать от страданий корейского народа. Там существуют лагеря которые нельзя сравнивать с гулагом, в ссср детей в тюрьмы не сажали!!! Но если в кндр провинился человек то сажают всю его семью, из этих лагерей живым практически невыйти....я знаю такие истории от которых внутри всё преворачивается. Реальный доступ в эту страну закрыт всем, никто незнает что там на самом деле происходит, в этой стране нет связи, нет интернета - это самое закрытое общество в мире! Я был там как турист, но для всех всегда один маршрут...за этот маршрут выходить нельзя, разговарить с местными нельзя! Если местный сам к тебе подойдёт, то всю его семью(включая детей до 5 лет) отправят в лагеря. В Пхеньяне практически нет машин - все дороги пустые. Всё время с нами находились гиды(на самом деле офицеры спец.служб в штатском). А в это время ким чаныр живёт в роскоши - ему постоянно поставляют элитных проституток из Швеции. Да о каких 22 человеках вы говорите??? там в минуту от голода и то больше умирает!!! а сколько народу в лагерях умирает?? Напоминаю в лагерях на ровне со взрослыми содержатся дети от 5 лет!!! Охрана проходит спец.подготовку основная суть которой вбить в голову что заключенные это уже нелюди, если думать о них как о людах и как о равных существах то может сьехать крыша! Всё оружие армии кндр морально устарело ещё в 70-х годах, силы южной кореи могут занять страну в течении 3 недель. Но в случаи войны сеул будет стрёт ракетами кндр...всё власть преспешника сатаны - ким чаныра держиться только на советских ракетах!
Полная версия этой страницы: Корейцы
грустно от такого пренебрежения к людям
Да. Уж.
По большому счету - мы им устроили эту ботву. Научили коммунизм строить то есть.
"Научи дурака Богу молиться - так он себе лоб расшибет!"
По большому счету - мы им устроили эту ботву. Научили коммунизм строить то есть.
"Научи дурака Богу молиться - так он себе лоб расшибет!"
14 женщин и детей,вот что самое страшное
Цитата(Grundic @ Feb 21 2008, 07:36) 
14 женщин и детей,вот что самое страшное
Детям "врагов" везде несладко.
http://www.tema.ru/travel/north-korea-1/
Артемий Лебедев в Корее.
В Северной Корее железный занавес располагается не вертикально вдоль границ, а горизонтально,
накрывая равномерно всю территорию страны.
Мобильный телефон нужно сдать на хранение в аэропорту. Его кладут в матерчатый мешочек и куда-то уносят. Взамен дают квитанцию на рисовой бумаге. Телефон приносят обратно перед вылетом. Никакого роуминга, естественно, нет, поэтому сигнал на телефоне не отображается. Но если перейти в ручной выбор сети, предлагается оператор PRK 03. Это означает, что сотовая связь тут есть. Хотя я ни разу не видел ни одного человека с чем-либо, напоминающим мобильник.
Как ни странно, можно спокойно ввозить фотоаппарат и ноутбук. О том, что бывают сотовые телефоны в виде карточки, которую можно подключить к компьютеру, тут, похоже, не подозревают. Надеюсь, читатель простит мне сомнительное качество некоторых фотографий — все, кроме видов на запланированных остановках, снималось из окна машины на скорости 100 км/ч.
Интернета в стране, естественно, тоже нет (есть интранет). Компьютер я видел три раза — на паспортном контроле, в гостинице и в образцово-показательном доме образцово-показательной колхозницы образцово-показательного колхоза. Поскольку это чуть ли не единственный жилой дом в стране, куда может зайти иностранец, имиджмейкеры предусмотрительно установили в гостиной нечто, похожее на компьютер (системный блок несуществующей уже лет восемь компании Digital, клавиатура HP, загадочный монитор с колонками). Проверил — компьютер даже для виду не воткнули в сеть.
С момента прилета к туристу приставляется гид с языком и водитель. Перемещаться куда-либо можно только в их непосредственной компании. К гиду еще в дополнение приставили студентку-стажерку. Так вчетвером мы и перемещались целую неделю.
Выходить из гостиницы нельзя. Не может быть и речи о том, чтобы погулять по городу. Маршрут составлен заранее — каждый день несколько достопримечательностей. Выезд около 8 утра, достопримечательность, обед около 12, вторая-третья достопримечательность, возврат в гостиницу к 6-7, ужин, сон.
Все, что может увидеть иностранец, тщательно продумано заранее. Если обед в городе, то ресторан будет в таком месте, откуда никакой городской жизни не видно — только заборчик, зелень, горы и пр. Принимающую сторону очень волнует впечатление, которое останется у туриста от посещения страны. Нужно развеять все мифы о том, как в Северной Корее все плохо. В Пхеньянской гостинице телевизор показывает BBC, пару китайских каналов и НТВ — не пожалуешься на ограничение свободы СМИ. Кормят сытно — не пожалуешься на голод.
Аналогом нашего выражения «в переходе» тут является «под мостом». Под мостами происходит основная жизнь. Там частники продают сигареты и какую-то еду, там стоят нищие. Если в столице под мостом еще довольно прилично, то в сельской местности народу там собирается как на вокзале. Заметил я это совершенно случайно, когда дорога искривилась, обнаружив картину, которую обычно не видно с дороги совсем.
В Пхеньянских парках встречаются пожилые женщины, которые собирают в парках какую-то траву в полиэтиленовые пакеты. Они не похожи на отряды пионеров, выдергивающих сорняки вдоль шоссе. Гид объяснила, что «они собирают траву для кроликов дома». Хотя совершенно очевидно, что идет поиск только той травы, которую можно употреблять в пищу хозяевам «кролика».
Один раз я попытался свернуть с проверенной тропы, ускорил шаг, чтобы гиды отстали, и свернул вглубь квартала жилых зданий. Не успел пройти и двадцати метров, как дорогу мне преградил сексот на велосипеде и объяснил — дорога вон там, а сюда идти нельзя.
Во всех местах остановок иностранцев (например, в чайной по дороге в другой город) находятся Березки-Торгсины с «привычными» товарами: китайский спрайт, японский холодный кофе в банках, пиво, сникерсы, сигареты и т. п. В одной из таких лавок на берегу Японского моря обнаружились даже две пачки чипсов Lay’s, срок годности которых закончился в 2001 году.
Не знаю, как покупают корейцы, в Торгсинах принцип торговли следующий: выбираешь товар, продавец выписывает чек, с чеком идешь в кассу с щелями, куда не пролезает рука, платишь валютой (берут евро, доллары или юани), кассир штампует чек, отрывает половину. Ты с этой половиной идешь к продавцу и забираешь покупку.
Доступная для наблюдения уличная торговля скромнее. В основном, это лимонад. Иностранцам выдают одноразовые стаканчики, сограждане довольствуются фарфоровыми кружками, которые моются после использования в ведре или тазу (нет иллюзии подключенного водопровода, которая создавалась в автомате с газировкой в свое время). В местах, где иностранцев не ожидают, в наличии только кружки.
Иногда продают какой-нибудь овощ. Ни в один обычный магазин зайти не удалось, потому что остановок по требованию у туриста не бывает. На этом снимке справа дверь в магазин, которую закрыли сразу же, как заметили меня. Оказаться в этом месте я смог только потому, что за моей спиной — санкционированный книжный магазин (в котором, к моему удовольствию, можно курить, пока изучаешь книги).
Для северного корейца белый человек — как негр в розовом, сразу обращает на себя внимание. Местные жители до конца не верят, что встретили живого иностранца. Реакция людей всегда такая:
Надо заметить, что идеологическая подготовка гида оставляет желать лучшего. По идее, должен быть хоть изворотливый, но ответ на любой вопрос. Однако ответы у гида есть только на вопросы из справочника для внутреннего пользования. Нестандартные вопросы вызывают либо смену темы беседы, либо просто молчание.
Зато во время поездок в другие города применяется следующая тактика. Как только машина приближается к населенному пункту, гид начинает задавать вопросы о чем-нибудь, чтобы ты отвлекся и не фотографировал что не надо.
Если сравнивать быт, детали и реалии с тем, что известно из истории, то можно определить время, в котором живет Северная Корея — это 1950 год. Даже очень хорошо смазанная и настроенная машина времени не забросит в прошлое так точно.
На улицах тут стоят гипсовые статуи — без отбитых рук и не почерневшие.
Ровные и без пузырьков стекла делать еще не научились — абсолютно во всех домах они неровные. Исключением являются окна в гостиницах и большие витрины.
Бензина в стране почти нет, поэтому практически весь труд ручной. Тракторов мало и все страшные. Землю пашут плугом.
В столице водопровод, по всей видимости работает, а в приграничном городе Кэсон (совсем не деревня по виду) женщины стирают на речке.
Жизнь села:
Градостроительный принцип прост: вдоль всех крупных автомобильных дорог плотной стеной стоят панельные дома. Если вдруг не успели закрыть высоким домом одноэтажную застройку, ставят бетонный забор без щелей, чтобы ничего кроме крыш не было видно.
Любые попытки сфотографировать что-нибудь, отличающееся от картинок в журнале «Корея», моментально критикуются гидом: «Зачем вы это фотографируете?», «Здесь снимать не рекомендуется», и пр.
Корейцы совершенно не смущаются естественных потребностей. На сельских дорогах часто можно встретить мужиков, писающих в сторону кювета. В кусты не отходят. Если в деревне мне снять такого мужика не разрешили, то в Пхеньяне, на расстоянии трехсот метров от монумента идей чучхе, никто фотографировать не мешал (внимание на лестницу):
А вот и сам монумент идей чучхе (подъем к огню — 5 евро). Смысл этих идей в том, что «человек — хозяин всего, он решает все». Дальше из этого принципа вытекает то, что надо быть самостоятельным, а если у нас есть целая страна самостоятельных людей, то нам никто не нужен. Так принцип «опираться на собственные силы» превращается в оправдание абсолютной закрытости страны от внешнего мира. В 11 часов подачу электроэнергии прекращают, и монумент стоит в кромешной тьме.
Ночной город выглядит довольно пугающе. Лучшее сравнение, приходящее в голову, — это ночное небо. Улицы, естественно, не освещаются. Окна похожи на звезды. Город не дает отсвета. Все дело в том, что тут запрещены лампы накаливания — у всех висят энергосберегающие спирали, которые дают отвратительный белый хирургический свет (в гостинице, кстати, нормальные лампочки вкручены). Ни в одном окне я не видел абажура — голые лампочки висят под потолком. Штор тоже нет, только тюль. Это вид Пхеньяна, столица как-никак. А в городе Вонсан света ночью вообще не было.
Днем лифт в монументе застрял на 15 минут.
С высоты основания огня идей чучхе нельзя обнаружить одноэтажную застройку, только вид на рабочего, колхозницу и интеллигента (с кистью в руке). И еще мертвые птицы лежат, которых с такой высоты непонятно как стряхивать.
Зато реальность не удалось замаскировать с высоты телебашни. Вот так выглядит дорога, по которой возят иностранцев (слева внизу) — все заставлено домами. Но в глубине начинаются районы, где никогда не ступала нога иностранца.
И так — за горизонт. «Пхеньян — город-парк».
Гид, запретив это фотографировать, объясняет: «У нас старики не хотят переезжать в новые дома, им нравится так жить».
Кстати, в Северной Корее в 1997 году по случаю 3-й годовщины со дня кончины Ким Ир Сена (раньше не сообразили) день рождения Ким Ир Сена 15 апреля объявлен праздником Солнца и введено чучхейское летоисчисление, начинающееся с 1912 года (года его рождения). Хорошо хоть 15 апреля не сделали днем нового года.
Отдельный оплот маразма — мавзолей великого вождя товарища Ким Ир Сена (Кымсусанский мемориальный дворец).
Сначала сдаешь вообще все (кроме очков и часов) в гардероб. Надо застегнуться на все пуговицы и выглядеть строго. Затем проходишь через рентген (хотя нигде не сообщается, что это рентген). Потом через металлоискатель. Потом надо ехать метров 600 на травелаторе. Потом поднимаешься на лифте и попадаешь в зал, где стоит огромная статуя Ким Ир Сена с интересной градиентной подсветкой (статуя белая, фон сзади внизу — красный, сверху — синий). Над лифтами установлен зачем-то Wi-Fi-передатчик. Следующий зал — собственно, с мумией. Подходят тройками, обходят кругом по часовой, кланяются со всех сторон, кроме головы. Это нельзя называть «посещением», это «визит». Потому что Ким Ир Сен живее всех живых.
Потом спускаешься в зал с бронзовыми барельефами, изображающими скорбь корейского народа в связи с кончиной великого вождя. Тут выдают диктофон Sony с записанной на русском речью. Запомнил две фразы: «казалось, земной шар потерял свою массу от тяжести утраты» и что, узнав о кончине вождя, «весь корейский народ плакал кровавыми слезами».
Гид знала русский язык довольно плохо. А иногда, когда слышала неприятный вопрос, делала вид, что не знает совсем. Перед посещением монумента великого вождя товарища Ким Ир Сена надо купить букет цветов за три евро, положить его к основанию памятника, отойти и поклониться. Все это я делал в Новиковской майке, которая при беглом прочтении выглядит невинно. Гид фотографировала
Артемий Лебедев в Корее.
В Северной Корее железный занавес располагается не вертикально вдоль границ, а горизонтально,
накрывая равномерно всю территорию страны.
Мобильный телефон нужно сдать на хранение в аэропорту. Его кладут в матерчатый мешочек и куда-то уносят. Взамен дают квитанцию на рисовой бумаге. Телефон приносят обратно перед вылетом. Никакого роуминга, естественно, нет, поэтому сигнал на телефоне не отображается. Но если перейти в ручной выбор сети, предлагается оператор PRK 03. Это означает, что сотовая связь тут есть. Хотя я ни разу не видел ни одного человека с чем-либо, напоминающим мобильник.
Как ни странно, можно спокойно ввозить фотоаппарат и ноутбук. О том, что бывают сотовые телефоны в виде карточки, которую можно подключить к компьютеру, тут, похоже, не подозревают. Надеюсь, читатель простит мне сомнительное качество некоторых фотографий — все, кроме видов на запланированных остановках, снималось из окна машины на скорости 100 км/ч.
Интернета в стране, естественно, тоже нет (есть интранет). Компьютер я видел три раза — на паспортном контроле, в гостинице и в образцово-показательном доме образцово-показательной колхозницы образцово-показательного колхоза. Поскольку это чуть ли не единственный жилой дом в стране, куда может зайти иностранец, имиджмейкеры предусмотрительно установили в гостиной нечто, похожее на компьютер (системный блок несуществующей уже лет восемь компании Digital, клавиатура HP, загадочный монитор с колонками). Проверил — компьютер даже для виду не воткнули в сеть.
С момента прилета к туристу приставляется гид с языком и водитель. Перемещаться куда-либо можно только в их непосредственной компании. К гиду еще в дополнение приставили студентку-стажерку. Так вчетвером мы и перемещались целую неделю.
Выходить из гостиницы нельзя. Не может быть и речи о том, чтобы погулять по городу. Маршрут составлен заранее — каждый день несколько достопримечательностей. Выезд около 8 утра, достопримечательность, обед около 12, вторая-третья достопримечательность, возврат в гостиницу к 6-7, ужин, сон.
Все, что может увидеть иностранец, тщательно продумано заранее. Если обед в городе, то ресторан будет в таком месте, откуда никакой городской жизни не видно — только заборчик, зелень, горы и пр. Принимающую сторону очень волнует впечатление, которое останется у туриста от посещения страны. Нужно развеять все мифы о том, как в Северной Корее все плохо. В Пхеньянской гостинице телевизор показывает BBC, пару китайских каналов и НТВ — не пожалуешься на ограничение свободы СМИ. Кормят сытно — не пожалуешься на голод.
Аналогом нашего выражения «в переходе» тут является «под мостом». Под мостами происходит основная жизнь. Там частники продают сигареты и какую-то еду, там стоят нищие. Если в столице под мостом еще довольно прилично, то в сельской местности народу там собирается как на вокзале. Заметил я это совершенно случайно, когда дорога искривилась, обнаружив картину, которую обычно не видно с дороги совсем.
В Пхеньянских парках встречаются пожилые женщины, которые собирают в парках какую-то траву в полиэтиленовые пакеты. Они не похожи на отряды пионеров, выдергивающих сорняки вдоль шоссе. Гид объяснила, что «они собирают траву для кроликов дома». Хотя совершенно очевидно, что идет поиск только той травы, которую можно употреблять в пищу хозяевам «кролика».
Один раз я попытался свернуть с проверенной тропы, ускорил шаг, чтобы гиды отстали, и свернул вглубь квартала жилых зданий. Не успел пройти и двадцати метров, как дорогу мне преградил сексот на велосипеде и объяснил — дорога вон там, а сюда идти нельзя.
Во всех местах остановок иностранцев (например, в чайной по дороге в другой город) находятся Березки-Торгсины с «привычными» товарами: китайский спрайт, японский холодный кофе в банках, пиво, сникерсы, сигареты и т. п. В одной из таких лавок на берегу Японского моря обнаружились даже две пачки чипсов Lay’s, срок годности которых закончился в 2001 году.
Не знаю, как покупают корейцы, в Торгсинах принцип торговли следующий: выбираешь товар, продавец выписывает чек, с чеком идешь в кассу с щелями, куда не пролезает рука, платишь валютой (берут евро, доллары или юани), кассир штампует чек, отрывает половину. Ты с этой половиной идешь к продавцу и забираешь покупку.
Доступная для наблюдения уличная торговля скромнее. В основном, это лимонад. Иностранцам выдают одноразовые стаканчики, сограждане довольствуются фарфоровыми кружками, которые моются после использования в ведре или тазу (нет иллюзии подключенного водопровода, которая создавалась в автомате с газировкой в свое время). В местах, где иностранцев не ожидают, в наличии только кружки.
Иногда продают какой-нибудь овощ. Ни в один обычный магазин зайти не удалось, потому что остановок по требованию у туриста не бывает. На этом снимке справа дверь в магазин, которую закрыли сразу же, как заметили меня. Оказаться в этом месте я смог только потому, что за моей спиной — санкционированный книжный магазин (в котором, к моему удовольствию, можно курить, пока изучаешь книги).
Для северного корейца белый человек — как негр в розовом, сразу обращает на себя внимание. Местные жители до конца не верят, что встретили живого иностранца. Реакция людей всегда такая:
Надо заметить, что идеологическая подготовка гида оставляет желать лучшего. По идее, должен быть хоть изворотливый, но ответ на любой вопрос. Однако ответы у гида есть только на вопросы из справочника для внутреннего пользования. Нестандартные вопросы вызывают либо смену темы беседы, либо просто молчание.
Зато во время поездок в другие города применяется следующая тактика. Как только машина приближается к населенному пункту, гид начинает задавать вопросы о чем-нибудь, чтобы ты отвлекся и не фотографировал что не надо.
Если сравнивать быт, детали и реалии с тем, что известно из истории, то можно определить время, в котором живет Северная Корея — это 1950 год. Даже очень хорошо смазанная и настроенная машина времени не забросит в прошлое так точно.
На улицах тут стоят гипсовые статуи — без отбитых рук и не почерневшие.
Ровные и без пузырьков стекла делать еще не научились — абсолютно во всех домах они неровные. Исключением являются окна в гостиницах и большие витрины.
Бензина в стране почти нет, поэтому практически весь труд ручной. Тракторов мало и все страшные. Землю пашут плугом.
В столице водопровод, по всей видимости работает, а в приграничном городе Кэсон (совсем не деревня по виду) женщины стирают на речке.
Жизнь села:
Градостроительный принцип прост: вдоль всех крупных автомобильных дорог плотной стеной стоят панельные дома. Если вдруг не успели закрыть высоким домом одноэтажную застройку, ставят бетонный забор без щелей, чтобы ничего кроме крыш не было видно.
Любые попытки сфотографировать что-нибудь, отличающееся от картинок в журнале «Корея», моментально критикуются гидом: «Зачем вы это фотографируете?», «Здесь снимать не рекомендуется», и пр.
Корейцы совершенно не смущаются естественных потребностей. На сельских дорогах часто можно встретить мужиков, писающих в сторону кювета. В кусты не отходят. Если в деревне мне снять такого мужика не разрешили, то в Пхеньяне, на расстоянии трехсот метров от монумента идей чучхе, никто фотографировать не мешал (внимание на лестницу):
А вот и сам монумент идей чучхе (подъем к огню — 5 евро). Смысл этих идей в том, что «человек — хозяин всего, он решает все». Дальше из этого принципа вытекает то, что надо быть самостоятельным, а если у нас есть целая страна самостоятельных людей, то нам никто не нужен. Так принцип «опираться на собственные силы» превращается в оправдание абсолютной закрытости страны от внешнего мира. В 11 часов подачу электроэнергии прекращают, и монумент стоит в кромешной тьме.
Ночной город выглядит довольно пугающе. Лучшее сравнение, приходящее в голову, — это ночное небо. Улицы, естественно, не освещаются. Окна похожи на звезды. Город не дает отсвета. Все дело в том, что тут запрещены лампы накаливания — у всех висят энергосберегающие спирали, которые дают отвратительный белый хирургический свет (в гостинице, кстати, нормальные лампочки вкручены). Ни в одном окне я не видел абажура — голые лампочки висят под потолком. Штор тоже нет, только тюль. Это вид Пхеньяна, столица как-никак. А в городе Вонсан света ночью вообще не было.
Днем лифт в монументе застрял на 15 минут.
С высоты основания огня идей чучхе нельзя обнаружить одноэтажную застройку, только вид на рабочего, колхозницу и интеллигента (с кистью в руке). И еще мертвые птицы лежат, которых с такой высоты непонятно как стряхивать.
Зато реальность не удалось замаскировать с высоты телебашни. Вот так выглядит дорога, по которой возят иностранцев (слева внизу) — все заставлено домами. Но в глубине начинаются районы, где никогда не ступала нога иностранца.
И так — за горизонт. «Пхеньян — город-парк».
Гид, запретив это фотографировать, объясняет: «У нас старики не хотят переезжать в новые дома, им нравится так жить».
Кстати, в Северной Корее в 1997 году по случаю 3-й годовщины со дня кончины Ким Ир Сена (раньше не сообразили) день рождения Ким Ир Сена 15 апреля объявлен праздником Солнца и введено чучхейское летоисчисление, начинающееся с 1912 года (года его рождения). Хорошо хоть 15 апреля не сделали днем нового года.
Отдельный оплот маразма — мавзолей великого вождя товарища Ким Ир Сена (Кымсусанский мемориальный дворец).
Сначала сдаешь вообще все (кроме очков и часов) в гардероб. Надо застегнуться на все пуговицы и выглядеть строго. Затем проходишь через рентген (хотя нигде не сообщается, что это рентген). Потом через металлоискатель. Потом надо ехать метров 600 на травелаторе. Потом поднимаешься на лифте и попадаешь в зал, где стоит огромная статуя Ким Ир Сена с интересной градиентной подсветкой (статуя белая, фон сзади внизу — красный, сверху — синий). Над лифтами установлен зачем-то Wi-Fi-передатчик. Следующий зал — собственно, с мумией. Подходят тройками, обходят кругом по часовой, кланяются со всех сторон, кроме головы. Это нельзя называть «посещением», это «визит». Потому что Ким Ир Сен живее всех живых.
Потом спускаешься в зал с бронзовыми барельефами, изображающими скорбь корейского народа в связи с кончиной великого вождя. Тут выдают диктофон Sony с записанной на русском речью. Запомнил две фразы: «казалось, земной шар потерял свою массу от тяжести утраты» и что, узнав о кончине вождя, «весь корейский народ плакал кровавыми слезами».
Гид знала русский язык довольно плохо. А иногда, когда слышала неприятный вопрос, делала вид, что не знает совсем. Перед посещением монумента великого вождя товарища Ким Ир Сена надо купить букет цветов за три евро, положить его к основанию памятника, отойти и поклониться. Все это я делал в Новиковской майке, которая при беглом прочтении выглядит невинно. Гид фотографировала
Дом-страница Артемия Лебедева | Veni, Vidi
Северная Корея. Часть II. Оборона.
28 апреля — 06 мая 95 года чучхе (2006)
В северокорейской армии служит примерно десять процентов населения. На улицах невозможно не встретить военного.
Военные пасут скот, таскают вязанки хвороста, ездят по сорок человек в кузовах грузовиков.
В качестве развлечения обе Кореи возят туристов к единственному месту, где границу можно перейти. Строения на заднем плане — южнокорейские, бараки стоят ровно посреди границы. Особенно бросается в глаза разница между дорожным покрытием северной и южной сторон. Мне ни разу не попадалось исследование на тему того, почему при капитализме дороги ровные, а при коммунизме — говеные. В данном конкретном месте климат точно один и тот же.
Туристов запускают в один из бараков посменно — сначала группу с одной стороны, потом с другой. Где песочек — Северная Корея, я стою в Южной.
Дорога к границе хорошо подготовлена ко вражескому нападению. Вот эти бетонные кубы подпираются деревянными клиньями, которые в день Д вышибают. Кубы падают на дорогу, вражеский танк застревает в пробке.
На всякий пожарный бетонные надолбы стоят вдоль всех дорог в радиусе километров пятидесяти от границы. Их украшают барельефами бамбука, надписями и орнаментами.
В горах тоже обязательно устанавливаются такие конструкции, независимо от того, рядом граница или нет.
Чтобы местные жители не испытывали соблазна уплыть по морю за границу, вся береговая линия (в данном случае — вдоль Японского моря) оборудована насыпными валами, перед которыми установлен забор с колючей проволокой и подведенным напряжением. Снимать это, разумеется, запрещено.
Северные Корейцы с удовольствием показывают военные трофеи. Вот это — стоящий в центре Пхеньяна американский корабль-шпион Pueblo.
А это — любовно собранные куски сбитых американских самолетов в музее отечественной войны.
Обороняются тут не только от империалистических агрессоров. Защищают каждый квартал. Скажем, только по чистой случайности я сфотографировал это здание. Уже через секунду меня дернули за рукав со словами, что тут снимать нельзя. Видимо, это очень непростой дом, потому что на нем есть упорядоченно размещенные кондиционеры. Может быть тут живут народные артисты. Или ученые.
На первое мая иностранцев вывезли в парк культуры, где после непродолжительного концерта выступили сначала физкультурницы, а потом тейквондисты. Чтоб никто не сомневался, что растет достойная смена.
апрель
Северный полюс
апрель—май
КНДР. I. Основные детали
апрель—май
КНДР. II. Оборона
← Ctrl + Shift → апрель—май
КНДР. III. Визуальная культура
апрель—май
КНДР. IV. Дороги и транспорт
апрель
Северный полюс
апрель—май
КНДР. I. Основные детали
апрель—май
КНДР. II. Оборона
← Ctrl + Shift → апрель—май
КНДР. III. Визуальная культура
апрель—май
КНДР. IV. Дороги и транспорт
© 1995—2008 Артемий Лебедев
Электропочта: tema@tema.ru
Северная Корея. Часть II. Оборона.
28 апреля — 06 мая 95 года чучхе (2006)
В северокорейской армии служит примерно десять процентов населения. На улицах невозможно не встретить военного.
Военные пасут скот, таскают вязанки хвороста, ездят по сорок человек в кузовах грузовиков.
В качестве развлечения обе Кореи возят туристов к единственному месту, где границу можно перейти. Строения на заднем плане — южнокорейские, бараки стоят ровно посреди границы. Особенно бросается в глаза разница между дорожным покрытием северной и южной сторон. Мне ни разу не попадалось исследование на тему того, почему при капитализме дороги ровные, а при коммунизме — говеные. В данном конкретном месте климат точно один и тот же.
Туристов запускают в один из бараков посменно — сначала группу с одной стороны, потом с другой. Где песочек — Северная Корея, я стою в Южной.
Дорога к границе хорошо подготовлена ко вражескому нападению. Вот эти бетонные кубы подпираются деревянными клиньями, которые в день Д вышибают. Кубы падают на дорогу, вражеский танк застревает в пробке.
На всякий пожарный бетонные надолбы стоят вдоль всех дорог в радиусе километров пятидесяти от границы. Их украшают барельефами бамбука, надписями и орнаментами.
В горах тоже обязательно устанавливаются такие конструкции, независимо от того, рядом граница или нет.
Чтобы местные жители не испытывали соблазна уплыть по морю за границу, вся береговая линия (в данном случае — вдоль Японского моря) оборудована насыпными валами, перед которыми установлен забор с колючей проволокой и подведенным напряжением. Снимать это, разумеется, запрещено.
Северные Корейцы с удовольствием показывают военные трофеи. Вот это — стоящий в центре Пхеньяна американский корабль-шпион Pueblo.
А это — любовно собранные куски сбитых американских самолетов в музее отечественной войны.
Обороняются тут не только от империалистических агрессоров. Защищают каждый квартал. Скажем, только по чистой случайности я сфотографировал это здание. Уже через секунду меня дернули за рукав со словами, что тут снимать нельзя. Видимо, это очень непростой дом, потому что на нем есть упорядоченно размещенные кондиционеры. Может быть тут живут народные артисты. Или ученые.
На первое мая иностранцев вывезли в парк культуры, где после непродолжительного концерта выступили сначала физкультурницы, а потом тейквондисты. Чтоб никто не сомневался, что растет достойная смена.
апрель
Северный полюс
апрель—май
КНДР. I. Основные детали
апрель—май
КНДР. II. Оборона
← Ctrl + Shift → апрель—май
КНДР. III. Визуальная культура
апрель—май
КНДР. IV. Дороги и транспорт
апрель
Северный полюс
апрель—май
КНДР. I. Основные детали
апрель—май
КНДР. II. Оборона
← Ctrl + Shift → апрель—май
КНДР. III. Визуальная культура
апрель—май
КНДР. IV. Дороги и транспорт
© 1995—2008 Артемий Лебедев
Электропочта: tema@tema.ru
Ужасная сторона восточной философии управления персоналом в сочетании с "корявым" пониманием стремления к коммунизму.
Для просмотра полной версии этой страницы, пожалуйста, пройдите по ссылке.