Национализм как субкультура, Наталья Холмогорова Опции

[Judas]

Что-то странное происходит сегодня с русским национальным движением. После триумфального взлета 2005-2006 гг. казалось, что родовая проблема русского национализма преодолена: покончено с маргинальностью и «духовными мечтаниями», на сцену выходит новый национализм – сильно помолодевший, энергичный, практичный, зубастый, нацеленный на результат.

Прошло полгода с последнего Русского Марша – и что же? Похоже, с радужными прогнозами мы поторопились.

«Молодые и зубастые» живут богатой духовной жизнью. Кто развлекается крокодилопоклонством, кто – митингами против абортов и за чистоту русского языка, кто – жаркими спорами о том, не следовало ли русским пятьдесят лет назад перейти на сторону Гитлера. Те, для кого подобные занятия чересчур интеллектуальны, предаются вечным молодежным темам: кто с кем спит, кто от кого ушел и кто кому морду набил. От людей, презентирующих себя в медиа-пространстве как русские националисты, более того – как значимые фигуры движения, периодически раздаются такие публичные высказывания и исходят такие действия, что, как говорится, хоть стой, хоть падай. Один заявляет, что давно пора начать в России «третью гражданскую», дабы «пролить реки крови проклятых совков», к коим относится около 90% населения. Другой сообщает, что нынешние русские – спившееся быдло, и правильно делают кавказцы, что их режут. Третий, поссорившись со своей любовницей, выкладывает в сеть порнографический видеоролик с ее участием. Четвертый, заподозрив товарищей по организации в некоем неблаговидном, с его точки зрения, поступке, доносит на них «оккупационному режиму», о чем сам же гордо сообщает. И так далее.

Проблема не в том, что в движении существуют дураки и фрики – их всегда и везде хватает. Проблема в том, что в «новом национализме» фрики постепенно превращаются в мейнстрим, а терпимость к фрикам и даже потакание им – в какую-то негласную, но влиятельную «линию партии».

Тем временем на пятки нам наступают «несогласные». Все больше людей, которых не устраивает нынешнее положение вещей, уходит к ним. Уходит, несмотря на отсутствие у них положительной программы, несмотря на явно подмоченную репутацию лидеров, несмотря на сильные подозрения в ангажированности руководства «несогласных» Кремлем, на все прочие недостатки и сомнительные моменты этого движения, постоянно обсуждаемые в прессе. Люди идут к ним, а не к нам. Почему?

Поясню на конкретном примере.

Несколько дней назад первое место в топе блог-яндекса занял пост некоего молодого человека, рассказывающего, почему он, еще недавно обыкновенный аполитичный «боклан», решил примкнуть к «несогласным». Выражая недовольство (в основном – вполне обоснованное) армией, милицией, коррумпированностью следственных и судебных органов путинского государства, автор в числе прочего упомянул, что его пугает движение скинхедов: его любимая девушка – наполовину татарка, и, постоянно слыша об уличных нападениях на «нерусских», он опасается за ее безопасность.

Как сами подобные страхи, так и жесткое ассоциирование национализма со «страшными скинхедами, бьющими женщин и детей», достаточно распространены среди аполитичных людей. Причины их очевидны. В том, чтобы нейтрализовать подобные страхи с помощью контр-пропаганды, тоже нет ничего сложного. Точнее, не было бы… если бы не старания самих наших «соратничков».

В комменты к автору приходит один из тех, кого он так опасается. И что же пишет? Правильно: «Ага, сука, трахаешься с какой-то неполноценной тварью-полукровкой и еще претензии предъявляешь!»

Спасибо, дорогой неизвестный друг. Благодаря тебе этот русский парень не станет националистом. Скорее всего, уже никогда.

И неизвестно, сколько еще русских, колебавшихся в выборе пути, прочтут этот коммент – и предпочтут свернуть куда-нибудь подальше.

И это не несчастная случайность – это тенденция. Думаю, любой, кому случается читать политические дискуссии в ЖЖ, легко припомнит не один и не два примера подобной «анти-пропаганды».

Кто он – человек, написавший про «тварь-полукровку»? Провокатор? Может быть; но что-то уж очень много развелось подобных «провокаторов», и трудно поверить, что все они поголовно состоят на службе у Кремля. Глупец, действующий против собственных интересов? Но «глупость» – пустое слово, ничего не объясняющее; и крайне редко случается, чтобы человек по доброй воле действовал против собственных интересов. Просто интересы у людей бывают очень разные.



Чтобы пояснить эту мысль, вернемся на несколько лет назад.

С чем был связан взрывной успех ДПНИ? В очень большой степени – с тем, что, в отличие от национал-патриотических организаций старшего поколения, работающих в основном со зрелыми, даже пожилыми людьми, ДПНИ сделало своей целевой группой молодежь. Прежде всего – представителей молодежной субкультуры «ультраправых».

Это решение несло в себе большой тактический выигрыш. Молодые люди en masse неизмеримо более активны и мобильны, чем люди старшего возраста. Они отважны, решительны, любят приключения. Энергия юности кипит в них и ищет выхода. Им еще не нужно заботиться о семьях, на них не висит камнем страх за жен и детей. Они ценят действия – и готовы к действиям. Кроме того – что немаловажно в вопросах власти – у молодого человека, как правило, нет продуманной картины мира, он не вполне самостоятелен в своих воззрениях (это не упрек его интеллекту – просто независимость и продуманность требуют определенного жизненного опыта) – и потому легко поддается чужому влиянию.

Однако в ориентации на молодежную субкультуру присутствует нешуточная опасность. И связана она не с какими-либо частными воззрениями или практиками «бритоголовых», а с самой сутью их движения. Точнее говоря, с тем, что «ультраправые» в России являются прежде всего молодежной субкультурой – со всеми вытекающими.

Что такое молодежная субкультура и какие функции она выполняет? Прежде всего – это средство самоидентификации и самоутверждения.

Молодой человек, переживающий становление индивидуальности, испытывает два противоречивых желания: с одной стороны, он хочет быть «не таким, как все», с другой стороны – не оставаться в одиночестве, принадлежать к какой-то «стае». Субкультурная группа удовлетворяет оба эти стремления. Молодому человеку больше не нужно биться над вопросом: «Кто я?»; он – хиппи (панк, металлист, гот, эмо и т.п.) и этим гордится. Вместе с набором «фенечек» он получает в готовом виде некие жизненные принципы – как правило, весьма поверхностные и расплывчатые, но ему хватает – и особый стиль поведения. Система опознавательных знаков – особая одежда, прическа, аксессуары, жаргон и ключевые фразы – позволяет ему безошибочно отличать своих от чужих. Свои – «братья по разуму»; чужие заслуживают, в лучшем случае, снисходительной жалости. Они – не такие, как он, они не понимают того, что открыто ему. Особенно чужды ему родители, да и вообще старшее поколение – что они понимают в жизни! Он противопоставляет себя взрослым и находит особое удовольствие в том, чтобы своим внешним видом и поведением шокировать «старичье».

Надо сказать, что «ультраправые» – субкультура очень симпатичная, особенно по сравнению с прочими. Прекрасно, когда молодой человек, обдумывающий житье, выбирает путь воина. Прекрасно, когда средством самовыражения служит не курение марихуаны или вставление булавок в нос, а готовность сражаться за свой народ. Самоутверждение молодых парней с помощью насилия – явление древнее, как само человечество, и распространенное повсеместно; но у скинхедов, в отличие от многих других, насилие – по крайней мере, в идеале – осмысленно и конструктивно. Это – средство сопротивления медленному геноциду, своего рода партизанская война.

И все же перед нами именно молодежная субкультура – со всеми характерными для нее пороками. Подростковая примитивность, «черно-белость» мышления; чрезвычайное внимание к внешним признакам, к форме – часто в ущерб содержанию; высокая конфликтность и любовь к «чисткам рядов»; частое несоответствие реального поведения декларируемым ценностям; нацеленность на увлекательное «тусование», а не на результат. И, наконец, самое худшее: то, что в основе всего этого очень часто лежит стремление «выделиться», почувствовать себя лучше и выше «овощей» – то есть всех остальных русских. Именно с этим связаны такие распространенные среди русских «правых» явления, как исторический нигилизм, демонстративная гитлеро- и западофилия, деление народа на «настоящих русских» и «совков», фанатичное христианство (часто – какого-нибудь редкого извода, чтобы не мешало презирать «совков из патриархии») или столь же фанатичное антихристианство, любовь к шокирующим, нарочито «кровожадным» заявлениям и т.п. Все это имеет очень понятную психологическую подкладку: «Я – не такой, как вы, жалкие обыватели: у меня есть истинное знание, которое от вас скрыто, я презираю ваши святыни и поклоняюсь тому, чего вы боитесь и ненавидите… короче, я очень крут!».

Все это не страшно, пока субкультура остается временным, преходящим явлением. Взрослея, человек начинает задумываться над тем, что раньше принимал без критики; он пересматривает многие свои убеждения, взгляды его становятся тоньше, мотивации – глубже, увлеченность процессом сменяется нацеленностью на результат. Он начинает отличать важное от неважного, сиюминутное и случайное от стратегически значимого. Желание «выпендриться», кого-то шокировать или кому-то что-то «доказать», как правило, со временем тоже теряет актуальность. Случайные люди уходят в другие «тусовки» или переходят в ряды еще недавно столь презираемых «овощей»; неслучайные – вырастают в зрелых, сознательных националистов.



Но все осложняется, когда с субкультурой начинают заигрывать политики.

Лидер, сделавший ставку на субкультуру, вынужден вести тяжелую двойную игру. Для своих подопечных он должен выглядеть «своим парнем» – иначе они разбегутся. В то же время он сам и его люди должны вызывать симпатию – или хотя бы не вызывать резкой неприязни – у обычных избирателей. То есть – у тех самых «овощей» и «старичья», которых субкультурная молодежь глубоко презирает.

Некоторое время, возможно, ему это будет удаваться. Но позиция между двух стульев – очень непрочная. К примеру, широкая публика не любит «зигхайлей» – но соратники жаждут именно поразить и напугать публику, и запрет на «зигхайли» воспринимают как личное оскорбление. Что делать бедному лидеру? Победят, скорее всего, соратники – просто потому, что публика далеко, а они близко. Но и мнение публики нельзя не учитывать... И вот лидер начинает дрейфовать по течению, вилять, составлять бессодержательные «примирительные» заявления, уступать одно, другое, третье…

Молодые волчата чувствуют его страх – и становятся все наглее и требовательнее. Лидер, страшащийся потерять у них авторитет, постепенно оказывается их заложником. На первый план выходят люди, для которых «выпендреж» и привлечение внимания к своей персоне – самоцель. Именно они начинают определять – по крайней мере, в глазах сторонних зрителей – лицо и политику организации; а лидер боится жестко поставить их на место, ибо эти «харизматические личности» мгновенно обрастают сторонниками, по молодости лет уважающими громкие заявления и яркие обертки.

Так субкультура начинает править бал, и организация постепенно дрейфует в сторону той самой маргинальности, от которой пыталась уйти. Реальные дела отступают в тень, на их место приходят громкие скандалы и склоки по всем возможным темам, до Ивана Грозного включительно. Двусмысленные заявления и зигзагообразная политика руководства создают впечатление то ли неискренности, то ли общего разброда и шатания – в общем, «неладно что-то в Датском королевстве».

Хуже всего, что этот дрейф не спасает дела. Рано или поздно у незадачливого лидера найдется соперник, который сделает ставку на субкультуру уже без всяких оговорок. Он не просто «разрешит» зигхайли и свастики, но возведет их в принцип; он призовет к себе «отморозков», объявит их живыми идеалами и образцами для всех, будет щекотать их самолюбие рассуждениями на тему «все вокруг пидарасы, одни вы д’Артаньяны», даст им яркие внешние эффекты, которых они так жаждут, умело использует риторику, связанную с борьбой поколений… И уже сейчас можно предсказать, что это соперничество он выиграет.



Что же в этом плохого? – возможно, спросит кто-нибудь.

Что плохого – я уже показала выше, на конкретном примере. Но могу объяснить еще раз.

Субкультура не способна победить. Не способна по самой своей сути. Она – меньшинство, противопоставляющее себя большинству: этим она живет, на этом держится.

Цель субкультурщика – не привлечь общество на свою сторону, а выделиться из него и самоутвердиться за его счет. Он стремится не к воплощению своих идей в жизнь, а к тому, чтобы извлечь из них максимум психологических «бонусов».

«Тру-НС», рассуждающий про «тварь-полукровку», прекрасно понимает, что у любого нормального человека подобное высказывание в таком контексте вызовет отвращение и неприязнь – не только к нему, но и к движению, от имени которого он выступает. Но именно это ему и нужно. Он хочет быть один против всего мира. Хочет быть «одиноким волком», которого боятся и ненавидят. Это круто, это романтично, это поднимает его в собственных глазах… и плевать он хотел на все остальное. Если вдруг случится чудо: весь русский народ безоговорочно примет идеи НС, совершит революцию и начнет дружно строить национал-социалистическое общество – поначалу он обрадуется… но через месяц-другой, должно быть, отыщет маленькую маргинальную кучку антифашистов и присоединится к ним. Чтобы не затеряться в серой толпе обывателей.

Таков субкультурщик. Стыдить его или взывать к его разуму бессмысленно. Если ему суждено поумнеть – со временем поумнеет; если нет – медицина здесь бессильна.

Поэтому нельзя допустить, чтобы субкультура становилась лицом движения.

Бороться с дружественной субкультурой или отмежевываться от нее – по меньшей мере, неумно. Но столь же неумно носиться с субкультурщиками, превращая их взгляды в какое-то идеологическое и нравственное мерило, а их культуру – в основной тренд движения. В этом случае движение обречено на маргинальность – причем на такую маргинальность, из которой оно уже не выберется. С ним произойдет то же, что произошло с «ультраправыми» на Западе, которые, кажется, уже и сами оставили всякую надежду и окончательно превратились в клуб любителей острых ощущений.

А мы? Мы готовы отдать общество «несогласным», а сами – превратиться в заповедник гоблинов?

З.ы статья показалась интересной,и достойной внимания

[Лэндэр]

Национализм всегда будет существовать в различных дозах и вариациях пока есть нации.

[RedSIL]

Национализм всегда будет существовать в различных дозах и вариациях пока есть нации.

хочется поправить немного... Национализм всегда будет существовать в различных дозах и вариациях пока есть капитализм.

Учите, батенька, историю лучше - много нового можете для себя открыть...

[Лэндэр]

хочется поправить немного... Национализм всегда будет существовать в различных дозах и вариациях пока есть капитализм.

Учите, батенька, историю лучше - много нового можете для себя открыть...

Не стоит быть помешанным на коммунизме. При коммунистах титульная нация беззастенчиво затыкает рот остальным, прикрываясь томами Маркса. Но национализм существует.
То, что Сталин отдал приказ выселить чеченцев и ингушей или крымских татар -- это ведь национализм?

[SiMM]

При коммунистах титульная нация беззастенчиво затыкает рот остальным, прикрываясь томами Маркса.

Частный случай, совершенно не зависящий от строя.

Но национализм существует.

Расскажите это участникам ВОВ. И американцам. Где в результате у меньшинтсва больше прав, чем у большинства (хотя бы потому, что большинство не может вякнуть, что его притесняют потому, что оно большинство).

То, что Сталин отдал приказ выселить чеченцев и ингушей или крымских татар -- это ведь национализм?

Сталин был представителем титульной нации?